— И чтобы все бубенчики и колокольчики были на месте, — строго добавила я.

Теперь что до меня самой. Мне нужно было эффектно выйти из экипажа на глазах всего общества или по меньшей мере той его части, которая окажется поблизости после полудня в этот вторник. Для начала проедем через Гайд-парк. Потом вернемся через Мэйфер, чтобы появиться на пороге Лебеди во всем блеске.

А что потом? Что я могу для нее сделать?

Честно говоря, я понятия не имела. До сих пор она во всем была мне наставницей. Возможно, теперь она позволит мне ей помочь.

Если говорить коротко, Лебедь представляла собой форменную размазню. Красные глаза, натертый, распухший нос и такая бледная кожа, что она до тошноты напоминала труп. Я только теперь поняла, какой искусницей была Лебедь по части косметики, ибо стало видно, что своих бровей у нее практически нет. Ее золотистые локоны спутались и потускнели, а щеки запали из-за плохого питания.

Я стянула перчатки и бросила их поверх ридикюля на столик.

— Тебе нужен завтрак, — строго сказала я. — И ванна.

— Уходи, — промямлила она в подушку. — Можешь злорадствовать у себя в будуаре.

Я уперлась кулаками в бедра.

— Замолчи, дурочка. Итак, с чего начнем, с мыла или копченой селедки?

Я быстро составила план, хотя Лебедь мало в него верила.

— Сударь должен появиться с тобой на людях! — провозгласила я, сидя напротив Лебеди, которая только что выкупалась и вяло пережевывала гренку. Я откинулась на спинку изящного, с позолотой, стула и скрестила руки. — В маске.

Она медленно дожевала и проглотила.

— Он не станет принимать участия.

— Станет, — заявила я, хотя на самом деле не была уверена. — В конце концов, вы дружите много лет.

Лебедь склонила голову набок.

— Да, но мне кажется, что ему нравишься ты. Не удивлюсь, если ты уговоришь его сделать что-то, чего бы я от него никогда не добилась.

Я взяла гренку и откусила кусочек, размышляя.

— Хотя опять же, покровительницы могут узнать его.

Лебедь удивленно на меня посмотрела.

— Ах. Ну, даже если они его узнают, то уж точно не подадут виду.

— В самом деле! — Я ликующе воздела руку к потолку. — Тогда так и сделаем. Hauf ton [25] загудит как пчелиный рой, гадая, кто твой любовник в маске! Пожалуй, я даже пущу слух, что он королевская особа из другой страны, спасающаяся от наемных убийц.

Лебедь закатила глаза, но я заметила, как она без уговоров потянулась за чем-то из фруктов.

К сожалению, Сударь, из которого получился бы идеальный таинственный незнакомец, отказался. Лебедь меня предупреждала, но я все равно не могла в это поверить.

Я изумленно смотрела на него с порога спальни, где он ждал моего возвращения от Лебеди.

— Но почему нет? Ей нужна твоя помощь!

Он ловкими движениями завязывал галстук. Я скрестила руки и наблюдала за ним сквозь прищуренные веки. Так ему и надо, самонадеянному грубияну, за то, что уже было наполовину разделся!

— Я не обязан ничего объяснять. — Он говорил обычным спокойным тоном, но в его голосе появились резкие нотки, которых я не слышала раньше. — Довольно того, что я сказал «нет».

— Довольно будет, когда меня удовлетворят твои объяснения, — возразила я. — Объяснения, которые ты, по всей видимости, не собираешься озвучивать. — Я всплеснула руками. — Зачем ты пришел ко мне, если отказываешься со мной делиться? Я думала, мы друзья. Или я все-таки не более чем грелка для постели?

Сударь убрал руки от галстука и смерил меня испепеляющим взглядом. Я видела, как он раздосадован, даже через маску.

— Ты…

Я ждала, прищурившись.

— Кто я?

— Несносная. — Он приблизился на шаг. — Изумительная. — Его губы расслабились, а глаза начали разгораться. — Совершенно неотразимая.

Я закусила губы, но не смогла не улыбнуться.

— Тебя, Сударь, все перечисленное тоже касается.

Когда он подошел достаточно близко, чтобы заключить меня в объятия, я уперлась ладонями ему в грудь и заглянула в глаза.

— Ты уверен, что не можешь ей помочь?

Его глаза всматривались в мои.

— Уверен. Сможешь ли ты когда-нибудь простить меня?

Я встала на цыпочки и провела кончиком пальца по его нижней губе.

— Не знаю, — пробормотала я. — Я не из тех, кто легко прощает.