– Что же это за страна?

– Она лежит далеко на Востоке. Имя ей – Хань.

– Не слышал о такой.

– О ней никто не слышал.

– Уж не те ли это послы, которые недавно посетили Мария? О них мне рассказывал Октавий. Кажется, они делают шелк. Но он сказал, что это какие-то мелкие князьки…

– Октавий повторил ошибочное суждение консула. Хань из тех стран, что держат Небо в этом мире.

– «Из тех, что держат Небо…». Неплохо сказано, Корнелий Лентул! А ты уверен в том, что говоришь?

– Так же, как в том, что я разговариваю с тобой, а не с Марием.

– Хорошо. Пусть будет так. Твои доводы обсудим позднее. Но, какой резон Сатурнину и Главции признавать тебя консулом, ради какой-то Хань, пусть даже могущественной?

– Я сумею договориться с их Императором, и потоки товаров хлынут в обе стороны. Они обогатят Италию. Кроме того, и это главное: я дам Риму шелк. Мы сами станем производить его и продавать в другие страны.

– Смею заметить, что договоры находятся в ведении Сената, и ты не Император даже, если займешь место Мария. Ну, а шелк не будет покупаться более, чем его берут сейчас. Таких богачей, как ты у нас немного.

– Рим давно нуждается в Императоре. Что же до шелка, то секрет его изготовления я собираюсь привезти сюда. После чего мы сами будем определять его цену.

– Кто же тебе его раскроет? Я уверен, что его хранят в тайне.

– В величайшей тайне! И все же я думаю, мне удастся ее постичь.

– Каким образом?

– Позволь мне до времени не раскрывать секрета. Кстати, именно он позволит мне сделать наши легионы непобедимыми.

– Слишком много тайн! – Недовольно ответил собеседник Лентула.
– В политике все должно быть ясно. По крайней мере, между союзниками. Иначе, будет слишком много риска.

– Политика это, вообще, сплошной риск.

– Ты же видишь: даже я – твой союзник, сомневаюсь. Как ты собираешься убедить Сатурнина и Главцию?

– С твоей помощью! Тебе, Меммий {202} , и твоему опыту верят.

– У тебя на все готов ответ, Корнелий Допустим, я их уговорю. Но, остается Марий. Он, пока еще, консул, и за ним – сила: его легионы. С этим нельзя не считаться.

– Марий опорочил себя в глазах всех. Его никто не будет поддерживать! Демократов он фактически, предал, а всадники {203} не переваривают его изначально. Как бы ни разворачивались события, ему не вернуть былого признания. Кстати, есть еще одна возможность: консулом становишься ты. Я буду вторым. Не исключено, что это будет наилучшим решением.

– Странное дело…. – Задумчиво произнес Меммий.
– Я всю жизнь был яростным врагом знати. И вот сейчас сижу и договариваюсь с патрицием о разделе власти.

– Но, так и должно быть! Цена нашему доверию – спокойствие Рима.

– Хорошо! Я знаю тебя, как человека взвешенных и разумных решений, и ты меня убедил.

Лентул встал и прошелся по комнате.

– Сейчас следует ждать неприятностей от Мария. Уверен, что наши действия не прошли для него незамеченными.

– Что ж, пусть нападает первым! Тем быстрее мы достигнем результата.

– Я тоже так думаю. Но, мне пора, Меммий! Сегодня я еще раз встречаюсь с Главцией и Сатурнином. Я могу сослаться на твое согласие?

– Можешь, Корнелий Лентул! Действуй!

Покинув Меммия, Лентул направился в сторону весьма непрезентабельного района Рима. Носилки мерно покачивались, влекомые восемью рабами.

Здесь, в одном из домов, принадлежавших доверенному лицу Лентула, и должна была состояться его встреча с претором Главцией и народным трибуном Сатурнином.

Претора Лентул не опасался. Он пойдет туда, куда ему укажет трибун. А вот от Сатурнина можно было ждать чего угодно. Властолюбивый, с явно выраженными наклонностями мистификатора, трибун действовал, не считаясь с нормами морали.

Учитывая настроение народных масс и их надежды на принятие Гракховых законов, Сатурнин уговорил вольноотпущенника Эквиция выдать себя за сына Тиберия Гракха. Семья Гракхов с негодованием отвергла самозванца, но напористый трибун не только успешно использовал лже-Гракха в своих интересах, но и сумел протащить его в народные трибуны. Проводя в жизнь закон об удешевленной раздаче хлеба, Сатурнин действовал такими методами, что заставил поколебаться даже своего союзника Мария. На следующих выборах он собирался добиваться третьего трибуната для себя, и избрания Главции консулом Рима.

«Итак, на следующий год просматриваются, самое малое, четыре кандидата в консулы: Марий, Главция, Меммий и я». – Размышлял Лентул, восседая в своей лектике. – «Добром мы это место не поделим. А, значит, прольется кровь».

Лентула встретили и провели в зал с неожиданно дорогой, для дома с таким фасадом, обстановкой.

Трибун и претор уже ожидали его.

– Приветствуем тебя, Корнелий Лентул! – Поздоровался за двоих низкорослый Главция.

– И я приветствую вас! – Отозвался патриций.