Шрифт:
– Я знаю. – Рейневан делал вид, будто не замечает отчаянных жестов и мин Шарлея. – Знаю о заговоре, имеющем целью уничтожить руководителей Табора. Умереть должны Богуслав из Швамберка, Ян Гвезда из Вицемилиц…
Штабники Амброжа зашумели. Жрец не опускал с Рейневана глаз.
– И верно, – сказал он наконец. – Любопытные сведения. Действительно, юный пан из Белявы, ты стоишь того, чтобы забрать тебя в Градец.
Пока гуситская армия занималась быстрым, шустрым и интенсивным грабежом города Радков, Бразда из Клинштейна, Велек Храстицкий и Олдржих Галада втолковывали Рейневану, в чем суть дела.
– Ян Гнезда из Вицемилиц, гетман Табора, – повествовал Бразда, – распрощался с этим светом в последний день октября. А его последователь, благородный пан Богуслав из Швамберка, отдал Богу душу меньше недели назад.
– Только не говорите, – насупил брови Шарлей, – что оба пали от рук наемных убийц.
– Оба умерли от ран, полученных в бою. Гвезду ранили шипом в лицо под Бладой Возьницей, в преддверии святого Луки, и умер он вскоре. Пан Богуслав был ранен в бою за ракуский город Рец.
– Значит, это не покушения, – состроил насмешливую мину Шарлей, – а чуть ли не естественная смерть для гуситов!
– Не вполне. Потому как, говорю, и тот, и другой умерли спустя некоторое время после ранения. Может, и выкрутились бы. Если б им кто-то яда не подсунул. Странное это, согласитесь, стечение обстоятельств: два крупных таборитских вождя, последователи Жижки, умирают один за другим в течение месяца…
– Для Табора серьезная потеря, – вставил Велек Храстицкий, – а для врагов наших выгода столь велика, что уж и раньше были подозрения. А сейчас, после заявления юного пана Белявы, дело должно проясниться до конца. Полностью проясниться.
– Само собой, – кивнул Шарлей, храня серьезность. – Настолько должно, что при необходимости нашего юного господина Беляву поволокут на пытки. Как известно, ничто так не проясняет подозрения, как раскаленное железо.
– Чего это вы, – усмехнулся Бразда, но как-то малоубедительно. – Никто о таком даже и не думает.
– К тому же, пан Рейнмар, – добавил столь же малоубедительно Олдржих Галада, – брат пана Петра! А пан Петр из Белявы был наш. И вы ведь тоже наши…
– И как таковые, – насмешливо добавил Урбан Горн, – они свободны, верно? Если захотят, могут уйти куда угодно? Хоть бы сейчас? А? Пан Бразда?
– Ну… – заикнулся гетман градецкой конницы. – Того… Нет. Не могут. У меня другой приказ. Потому как, видите ли…
– Опасно тут кругом, – откашлялся Галада. – Мы обязаны вас… хм… строго охранять.
– Ясно. Обязаны.
Все было ясно. Амброж уже больше не интересовался ими и не обращал на них внимания, но они пребывали под постоянным наблюдением и надзором гуситских воинов. Казалось бы, они были совершенно свободны, никто к ним не навязывался, совсем наоборот, относился как к камратам, больше того, их даже вооружили и почти включили в состав легкой Браздовой конницы, насчитывающей теперь, после соединения с главными силами, больше сотни всадников. Но они были под надзором, и недооценивать это факт было невозможно. Шарлей вначале скрежетал зубами и ругался втихую, но потом махнул рукой.
Оставалась проблема нападения на колектора, и о ней ни Шарлей, ни Рейневан не собирались забывать. Или похоронить.
Хоть Тибальд Раабе ловко избегал разговора, в конце концов его приперли к стенке. Вернее – к телеге.
– А что мне было делать? – вспылил он, когда ему наконец дали возможность говорить. – Пан Самсон нажимал! Надо было что-то скомбинировать! Думаете, если б не слух о деньгах, Амброж дал бы нам конников? Ждите! Как же! Значит, надо благодарить, а не кричать на меня! Если б не моя идея, сидели бы вы сейчас в Башне шутов и ждали инквизитора.
– Твоя ложь могла стоить нам жизни. Если б Амброж был пожаднее…
– Если бы да кабы! Надо же! – Голиард поправил сбитый Шарлеем набок капюшон. – Разве я не видел, в какой эстиме был у него Петр? Было ясно, что панича Рейнмара он не тронет. Это во-первых. А во-вторых…
– Что во-вторых?
– Я действительно думал… – Тибальд Раабе несколько раз кашлянул. – Что уж говорить… Я был почти уверен, что именно вы обобрали колектора на Счиборовой порубке.
– А кто его обобрал?
– Так не вы, что ли?
– Ты, братец, напрашиваешься на пинок в зад. Хорошо, скажи, как тебе удалось сбежать от напавших?
– Как? – помрачнел голиард. – А бегом! Ножками быстро перебирал. И не оглядывался, хоть сзади кричали: «Спасите!»
– Учись, Рейнмар.
– Учусь каждый день, – обрезал Рейнмар. – А другие, Тибальд? Что сталось с другими? С колектором? С францисканцами? С рыцарем фон Штетенкроном? С его… С его дочерью?
– Я же вам сказал, панич. Я не оглядывался. Не спрашивайте больше ни о чем.