– Что случилось? – не выдержал Рейневан. – В чем дело?

– Потом, – отрезал Горн. – Потом, Рейневан. Сейчас у нас впереди встреча. И серьезные беседы. Пошли. Ты, Бисклаврет, отыщи здесь кого-нибудь, кому можно верить и кто хорошо информирован. Я хочу знать больше.

Встреча произошла в шинке на улице Лучничей, неподалеку от ворот с таким же названием, а важные разговоры касались доставки оружия и коней из Польши. Собеседником был знакомый Рейневану раубриттер, поляк, именующий себя Пораем Блажеем Якубовским. Якубовский не узнал Рейневана. И неудивительно. Прошло столько времени. И кое-что произошло.

Разговору немного мешала царящая суматоха и слишком веселое настроение переполнявших корчму гостей. У свидничан явно был какой-то повод торжествовать. И не только Рейневана интересовало какой.

– Вас, кажется, побили? – неожиданно прервал переговоры Якубовский, движением головы указывая на ликующих горожан. – На Лужицах? Под каким-то Кратцау или что-то такое? Кажется, вам там здорово врезали господа Поленц и Колдиц, хорошего, болтают, дали вам пинка. Э? Ну говори же, Горн, интересуюсь деталями.

– Сейчас не время об этом говорить.

Тут вернулся Бисклаврет. Порай сразу же догадался, с чем. И уперся на том, что, однако, самое время. Выхода не было.

– Сироты Яна Краловца, – медленно начал Обдирала, – окружили в Чехии какую-то крепость, мой информатор забыл, какую и где. У них кончилась пища, конца осады видно не было, поэтому они решили пойти несколькими ратями на поиски, подграбить. На Лужицы. Шестого ноября сожгли Фридланд, а в следующие дни опустошили околицы Згожельца, Любия и Житавы. Нагрузили телеги добром, согнали скот и двинулись обратно. По тракту через Градек над Нисой. И тут…

– На них напали, да?

– Напали, – неохотно признал Бисклаврет. – Краловец слишком зазнался… Недооценил немцев, отнесся к ним легкомысленно. А тем временем Шесть Городов мобилизовали сильный контингент под командой Лотара Герсдорфа и Ульрика Биберштайна. Из Нижних Лужиц быстрым маршем прибыл на поддержку ландвойт Ганс фон Поленц, из Свидницы потянулся Альбрехт фон Колдиц. Быстро присоединились князья, Ян Жаганский и его брат Генрик Старший в Глогове, вдобавок привел свою дружину Гоче Шафф из замка Гриф. Они двинулись в погоню за Краловцем, в день святого Мартина на рассвете неожиданно ударили по походной колонне сирот. В миле за Градком. Под Кратцау.

– И побили их.

– Еще как побили. – У Бисклаврета было выражение лица человека, который не может выплюнуть, а вынужден проглотить. – Краловец ушел… Потерял… Потерял несколько…

– Сотен человек, – докончил поляк. – Телеги. И всю добычу.

– Но немецких трупов, – проворчал Обдирала, – тоже под Кратцау на поле много осталось. С Лотаром Герсдорфом во главе.

– Однако же, – проворчал Якубовский, – Кратцау показал, что вы ненепобедимы.

– Лишь Бог непобедим.

– И те, что у Бога в милости, – криво усмехнулся поляк. – Или вы, гуситы, уже лишились этой милости?

– Пути Господни, – Горн взглянул ему прямо в глаза, – неисповедимы, ваша милость Якубовский. Их не узнаешь и не предвидишь. Другое дело с людьми, эти предугадываемы. Впрочем, жаль тратить время на болтовню. Вернемся к нашему гешефту. Сейчас это важнее.

Других важных дел у Урбана Горна было немало. А у поднятого до ранга ассистента Рейневана было все меньше шансов быстро вернуться к Ютте.

В Свиднице они пробыли недолго, поехали в Нису, предварительно попрощавшись с Бисклавретом.

– Увидимся, – Обдирала на прощание заглянул Рейневану глубоко в глаза. – Увидимся, когда придет время. А чтобы ты об этом не забыл, я явлюсь. Явлюсь в твой уютный монастырчик и напомню об обязанностях. – Это прозвучало немножко как бы угрозой, но Рейневан не испугался. У него не было времени. Горн торопил.

Они поехали в Ополе, район, который Горн считал сравнительно безопасным. В Опольском и Немодлинском княжествах все большее влияние и вес приобретал наследник земель, юный князь Болько Волошек. Антипатия Болька к епископу и отвращение к клиру и инквизиции были широко известны. На Опольщине преследование гуситов согласия не получило. Епископ и инквизитор угрожали юному князю отлучением от Церкви, но Волошек чихал на это.

У Горна и Рейневана не было постоянной базы, все время перемещаясь, они действовали между Ключборком, Ополем, Стжельцами и Гливицами, контактируя с людьми, прибывающими из Польши – из Олькуша, из Хенчин, из Тжебини, из Велуня, из Пабаниц и даже из Кракова. Дел, требующих выполнения, и действий, нуждающихся в обсуждении, было много. Рейневана, который в основном молча присутствовал на переговорах, поражали торговые таланты Урбана Горна. Не меньше поражала степень сложности вопросов, которые он раньше считал банально простыми.