У нашего столика появился официант, осведомился, хотим ли мы кофе. Я глянула на часы: почти половина третьего.

— Я вас задерживаю? — спросила я Ричарда.

— Вовсе нет. А я вас?

— У меня нет никаких планов.

— Тогда кофе?

— Прекрасно.

Официант исчез.

— Жаль, что полтора часа редко пролетают так быстро, — сказала я.

— И то верно. Хотя вам, если учесть характер вашей работы, скучать, наверно, не приходится. Каждый день новые пациенты. Новые личные драмы, надежды, страхи, все такое.

— Послушать вас, так рентгенологическое отделение в небольшой больнице Мэна — это прямо русский роман.

— Разве нет? Как вы сами сказали, характеризуя мой «пустячный» рассказ, общечеловеческие проблемы везде одинаковы, будь то крупный город или маленький. А вы, должно быть, постоянно сталкиваетесь с людскими трагедиями.

— Я наблюдаю новообразования неправильных форм и зловещие тени. А дальше уж рентгенолог решает, что они означают.

— Но вы, наверно, сразу видите, если…

— …если это начало конца? Да, боюсь, это одно из преимуществ моего ремесла. Я почти двадцать лет работаю рентген-лаборантом и, глядя на изображение злокачественной опухоли, могу сразу сказать, какая это стадия: первая, вторая, третья, четвертая. Соответственно такие новости я обычно узнаю раньше рентгенолога. Слава богу, существуют жесткие правила, запрещающие рентген-лаборантам информировать пациентов о том, хороший прогноз или плохой, хотя, если кто-то настаивает и в его или ее случае новости обнадеживающие, я своеобразным кодовым языком, который понятен большинству пациентов, намекаю, что беспокоиться не о чем. А наш врач-рентгенолог, доктор Харрилд, общается с пациентами лишь в том случае, если уверен, что плохой диагноз не подтвердился.

— То есть если рентгенолог не выходит к пациенту после того, как ему сделали рентген или КТ…

— В каждом лечебном учреждении свои порядки. Если это большая клиника, например Массачусетская больница, что находится здесь неподалеку, там, я уверена, рентгенологи, следуя строгим правилам, никогда не общаются с пациентами. Но мы не всемирно известная клиника, обслуживаем, как вы знаете, исключительно местное население. И мы немного нарушаем правила. В частности, доктор Харрилд встречается с пациентом, если диагноз не смертельный.

— А если он не встречается с пациентом…

— Совершенно верно. Значит, обследование, скорей всего, дало неутешительные результаты.

— Я это запомню.

— Надеюсь, вам не придется столкнуться с подобным диагнозом, — сказала я.

— На самом деле, подобный диагноз в конце концов ждет каждого из нас. Моя работа во многом связана с умением оценивать степень риска. Так что я тоже уделяю пристальное внимание физическому состоянию своих потенциальных клиентов, хотя и смотрю на них с другой точки зрения. Пытаюсь понять, к какой категории нездоровых людей они принадлежат. Возможно, они из тех, кто не доживает до пятидесяти пяти, потому что у них отказывает сердце из-за того образа жизни, что они ведут. Или у них плохая наследственность — предрасположенность к раковым заболеваниям. Или, на мой наметанный глаз, они настолько побиты, выхолощены жизнью, что делать ставку на них бессмысленно.

— Значит, у вас тоже наметанный глаз.

— Ну, если в мою контору приходит человек весом сто пятьдесят килограммов, который с трудом поднимается по лестнице, чтобы встретиться со мной, тут уж нет, увольте, я не стану страховать его жизнь на миллион долларов.

— Хотя толстяки, несмотря на избыточный вес, вполне могут жить до восьмидесяти и дольше. Тут ведь как: кому сколько на роду написано, верно? Ну и существует еще эмпирический факт, который никто из нас не может игнорировать: признавая, что тебе дарована жизнь, ты платишь за это определенную цену — знаешь, что придет время, и эту жизнь у тебя отнимут. Тот, кто утверждает, будто не думает об этом…

— Я постоянно об этом думаю.

— Я тоже. С тех пор, как вступила в пору среднего возраста. Мне не дает покоя мысль, что время — это очень ценный товар, который с каждым часом лишь дорожает. И если не использовать его правильно…

— А кто-нибудь использует время правильно? — спросил Ричард.

— Разумеется, есть люди, которые считают, что они любимчики судьбы, что они добились в жизни всего, чего хотели.

— Но в действительности, сколь бы удачливым или счастливым ты ни мнил себя, в твоей жизни непременно есть какие-то проблемы, нечто неполноценное, какое-то разочарование.

— По-моему, сейчас вы рассуждаете, как страховой агент, вы не находите?

— Или как законченный реалист. У вас на этот счет другое мнение?

— Нет, боюсь, вы абсолютно правы, — не раздумывая, отвечала я, удивляясь собственной поспешности. — В жизни всегда что-то идет не так. С другой стороны, есть надежда…

Я резко умолкла, не желая договаривать, и очень обрадовалась, когда к нам почти тотчас же подошел официант с кофе. Я добавила в свою чашку молока и принялась старательно его размешивать, надеясь, что Ричард не попросит меня закончить мою мысль. Но он, конечно, не забыл.