— На ужин у нас гамбургеры, — сказал он. — Ты ужинала?

Бека кивнула:

— Да, но не очень хотелось.

Билл вытянул ноги и прилег на кровать, опершись на локоть.

— А что ты сказала своей маме?

— Иду навестить Триш. — Она вздохнула. — Мне обязательно нужно с кем-нибудь поговорить. У меня столько неприятностей, я не могу…

Билл обнял Беку за плечи. Он хотел привлечь ее к себе, но она отстранилась.

— Нет, нам нужно поговорить!

Билл послушно убрал руки.

Бека сразу же начала изливать потоки слов.

— Не знаю, что делать, Билл! Все эта Хани! Она сводит меня с ума. Да, я схожу с ума, боюсь свихнуться из-за нее! Не могу собраться с мыслями, не могу делать уроки. Ничего не могу делать!

— И что же она теперь натворила? — нахмурился Билл.

— Все! — воскликнула Бека. — Она ни на минуту не оставляет меня одну. А когда я говорю ей, чтобы она ушла, когда я прогоняю ее, она смеется мне в лицо! Словно это шутка! Словно она не принимает меня всерьез!

Билл казался озабоченным. Он пристально посмотрел на Беку.

— Во-первых, Бека, тебе нужно успокоиться, — начал он.

— Как я могу успокоиться? — пронзительно закричала она. — Ты видел ее, Билл? Она носит мою одежду. У нее моя стрижка. Она расхаживает в обнимку с Эриком. Она, она…

— В самом деле? — тихо сказал Билл, положив руку на плечо девушки. — Посмотри на себя, Бека, ты вся дрожишь. Ты сама накручиваешь себя.

— Я не сумасшедшая! — кричала Бека. — Это Хани — сумасшедшая! Что мне делать?

Билл отсел подальше от нее. Бека знала, что он терпеть не может, когда она кричит и теряет над собой контроль. Он не знал, как поступать в таких случаях. Но Бека не могла сдержать себя. Она была слишком взвинчена, ей нужно было излить свою душу, ей была нужна его помощь.

— Ты начинаешь меня беспокоить, — сказал Билл, не поднимая глаз от ковра. — Я не знаю, что и сказать.

Бека сделала глубокий вдох и задержала дыхание. Ей очень не хотелось еще и разрыдаться. Билл ненавидел слезы и истерики.

— Ты говорила со своей мамой по поводу Хани? — спросил Билл.

Бека кивнула:

— Да. Но мама думает, что я преувеличиваю. Каждый раз при ее появлении Хани разыгрывает из себя пай-девочку. Она всегда льстит моей маме и говорит, как бы она хотела стать членом нашей семьи. Мама все время твердит, что нужно дать Хани шанс, что Хани так одинока. Мама говорит, что через некоторое время у Хани появятся новые друзья, и она перестанет надоедать мне.

— Но ты сама в это не веришь, — сказал Билл, пытаясь засунуть большой палец ноги в дырку в ковре.

Бека покачала головой.

— Нет. Конечно нет — сказала она. — Мы с мамой даже чуть не поссорились из-за Хани. Знаю, с моей стороны это ребячество, но я не переношу, когда мама становится на ее сторону.

Билл молчал.

— Триш говорит, мне нужно вести себя жестче, — продолжала Бека. — Без всяких любезностей. Нужно прямо сказать Хани все, что я о ней думаю. Сказать, чтобы она больше не приходила ко мне домой и что я больше не хочу быть ее подругой.

Билл засмеялся:

— Не могу представить себе саму Триш жесткой и несговорчивой!

— Сегодня во время обеда я испробовала этот способ. Мы с Триш гуляли по футбольному полю, а Хани тем временем обнималась с Эриком на школьной автостоянке. Затем ей вдруг захотелось присоединиться к нам с Триш. Но я сказала, что хочу побыть с Триш наедине. Я думала, что Хани поймет, что у нее есть чувство собственного достоинства…

— Кстати, — перебил ее Билл, — ты слышала о парнях, которые ворвались в школу сегодня во время обеда?

— Парни? Какие парни?

Билл пожал плечами:

— Не знаю, какие-то парни. Они бегали по коридору и громили шкафчики. Ты знаешь Гари Франта? Они порвали все его учебники и украли папку для писем. У других ребят тоже были проблемы. Просто кошмар! Потом эти парни выбежали из школы через главный вход и скрылись.

— О нет! — Бека откинулась на кушетку и уставилась в потолок.

— Что случилось? — спросил Билл. — Что-то не так?

— В моем шкафчике тоже был жуткий беспорядок, — слабым голосом сказала Бека. — Но я не знала, что это сделали уличные хулиганы. Я обвинила Хани!