— Дорогие матери, подумайте о будущем ваших сыновей и дочерей. Хотели бы вы, чтобы ваш сын женился на слабой и болезненной девушке? Конечно же нет! Каждая девочка когда-нибудь выйдет замуж и будет жить в чьем-то доме. Неужели вам хотелось бы, чтобы ваша будущая невестка была настолько больной, что не сможет родить? — говорил он.

Если матери не будут одинаково сильно любить мальчиков и девочек, то разве мы можем ожидать, что мужчины будут относиться к нам как к равным? Многие женщины рассказывали, что некоторые члены их семей относились к ним пренебрежительно лишь из-за их пола.

— Каждый раз, когда у меня рождалась девочка, муж пропадал из дома на несколько дней. Я слышала, что некоторые мужчины после рождения дочки год не брали ее на руки и месяцами не разговаривали с женой, словно она была виновата в этом, — рассказала нам одна женщина, у которой было четыре дочери.

Я росла в семье, где было несколько дочерей, и знала, как настрадалась моя мать, прежде чем у нее родился сын. Но, услышав истории этих женщин, я поняла, что мне очень повезло. Моей подруге Шарифе из Пакистана повезло меньше. Я навсегда запомнила ее историю. Она наглядно показывает, как тяжело приходится девочкам, у которых нет братьев, и матерям, не родившим сыновей.

Мы с Шарифой учились в университете для афганских беженцев в Пешаваре. В то время мы обе жили в густонаселенном районе, где селились люди, уехавшие из Афганистана в поисках лучшей жизни. Она была старшей из шести дочерей, которые все были погодками. Шарифа была очень энергичной и веселой, ее любили и преподаватели, и студенты. Она была маленького роста, и у нее были зеленые глаза. Я хорошо помню ее темно-голубой хиджаб, который был слишком велик для нее. Мы встречались каждый день на автобусной остановке возле шумной дороги, которая называлась Арбаб. Мимо всегда неслось множество машин, отчего в воздухе было много пыли и выхлопных газов. В то время женщины редко появлялись на улице, и нам, как студенткам-беженкам, нужно было прятать лица и волосы под шалями. Мы часто шутили, что носим хиджаб для того, чтобы не наглотаться пыли.

Шарифа и я любили по дороге в университет поболтать с водителем и помечтать о будущем. Однако бывали дни, когда Шарифа не разговаривала ни с кем, даже со мной, своей лучшей подругой. Поначалу я думала, что она просто невоспитанная, и обижалась. Когда я спрашивала ее, все ли у нее в порядке, она говорила, что все хорошо, и отворачивалась, погруженная в свои мысли.

Однажды, придя на автобусную остановку, я увидела, что Шарифа в плохом настроении, и решила узнать, из-за чего. Я стала расспрашивать ее.

— Перед тем как выйти замуж, я хочу сходить к доктору и узнать, могу ли я иметь сыновей. И если он скажет, что я не могу родить мальчика, то я никогда не выйду замуж.

Тогда мы еще не знали, как определить пол будущего ребенка, поэтому я посоветовала Шарифе сначала выйти замуж, а уже потом волноваться о таких вещах.

Но она все равно переживала. Она часто говорила, что хочет сделать своего будущего мужа счастливым, и была уверена, что это случится лишь в том случае, если она родит ему десять сыновей. Я и другие девушки часто подшучивали над ее убеждениями, она злилась, но ничего не отвечала. Шарифа умолкала и погружалась в свои мысли, но мы все равно продолжали смеяться. Однажды мы поняли, что зашли слишком далеко — Шарифа очень расстроилась. Мы стали извиняться и объяснять, что шутим по-доброму.

— Да я знаю, что вы шутите, но все равно меня это задевает, — сказала она. — Как вы не понимаете — моя мать родила семь дочек, и если с отцом что-то случится, некому будет помочь нам. Моя мать не может родить мальчика, она недостаточно сильная.

Я встречалась раньше с родителями Шарифы, поэтому меня потрясли ее слова.

— Шарифа, у тебя шесть сестер, и это значит, что ты сильная. И еще у тебя есть замечательные родители, так что тебе не о чем переживать.

Однако, встречаясь с матерью Шарифы, я понимала, что она думает лишь об одном. Сначала она спрашивала о том, как поживает моя мать, но вслед за этим неизменно интересовалась здоровьем и успехами моего брата. И когда она знакомилась с подругами своей дочери, первое, о чем она спрашивала, — это сколько братьев и сестер имеет каждая из них.

Как-то раз я застала Шарифу в слезах. Я знала, что она плачет из-за проблем в своей семье, и поняла, почему она часто спрашивала о моих матери и брате, — она пыталась найти кого-то с подобными проблемами. Но она, конечно же, считала меня более удачливой — ведь у меня все же был один брат, который мог обеспечить нам счастливое будущее. Я попросила Шарифу не видеть все в таком мрачном свете.

— У вас большая семья, и когда вы с сестрами выйдете замуж, у вас появятся братья, а у вашей матери — сыновья, — сказала я.

Но мои слова не успокоили ее.

— Зархуна, тебе не понять меня, ведь у тебя есть брат. Я расстраиваюсь в основном из-за родителей. Я старшая дочь, и я вижу, как мать плачет каждый раз, когда у нее рождается очередная девочка. Когда это случается, мой отец не разговаривает с ней месяцами, и жизнь в доме становится просто невыносимой. Даже ее родители относятся к ней пренебрежительно. Если бы ты знала, как тяжело живется неполноценной женщине!

Я попыталась успокоить ее:

— Шарифа, с твоей мамой все в порядке. Я видела ее и могу сказать, что она замечательная женщина — очень красивая и добрая…