Род наконец внял ее увещеваниям и остановился. Не важно, кто сотворил это чудовище. Намного важнее было другое: кто им управлял. Именно этот злодей вздумал напугать детей Рода.

— Черная Аннис пожирает детишек, — пробормотал Род, и ярость снова заклокотала у него в груди.

— Черная Аннис — из старушечьих сказок! — сердито проговорила Гвен. Ее голос прорвался сквозь пелену злости. — Быть может, в Тир-Хлисе она и вправду живет, но только не в Грамерае! Здесь ее можно было только сотворить из ведьминого мха! И сделал это колдун, который ненавидит детей!

Род, охваченный дрожью, остановился и кивнул:.

— И мы должны изловить этого колдуна! Но для того, чтобы сделать это, для начала нам нужно схватить его приспешника, который натравил на нас это чудище! — Род поджал губы. — И я предвкушаю миг нашей встречи!

Гвен поежилась и умоляюще проговорила:

— Держи себя в руках, заклинаю тебя! Мы здесь для того, чтобы узнать правду о злодеяниях врагов королевства, а не для того, чтобы черпать радость в жестокости.

— Нет, мне бы только знать, где он, этот подонок… Чей это голос? Ага… Это дети. Они его ищут. — Род застыл на месте и прислушался к телепатическому зову детей. — Веке, ко мне. Как только скажу — поскачешь во весь опор.

Черный жеребец, прогрохотав копытами по поляне, встал рядом с Родом, и тут послышался голос Корделии:

— Вот он!

Род взлетел в седло. Конь сорвался с места и галопом поскакал во тьму. Радар робота сканировал окрестности, и потому Веке ловко обходил буреломы и лесные речки. Гвен летела над верхушками деревьев, а как только она пошла на снижение, Веке поскакал по прямой, не пытаясь прятаться.

Цель, к которой спикировала Гвен, представляла собой закрытый фургон. Его дверца была открыта. Внутри горела свеча, а на пороге стояла женщина. Завидев Гвен, она вздрогнула, завертела головой. С севера подлетала Корделия, с востока — Грегори, с запада — Джеффри, с юга — Магнус. Женщина вбежала в фургон, но тут же выскочила с другой стороны, уселась на сиденье и схватила вожжи. Ее кони вздернули головы, сорвались с места и развернули фургон… А женщина в страхе смотрела на огромную стаю кроликов, заполонивших луг чуть не до самого горизонта, на огромного черного коня, скакавшего следом за ними.

Но вот она раскинула руки в стороны, расставила пальцы… Кролики как бы слиплись, смешались воедино, сплавились… а в следующее мгновение они превратились в льва, медведя и волка, и все три злобных зверя бросились к Роду.

Род издал яростно-ликующий вопль. Кровожадная ярость снова охватила его. Он перестал видеть что-либо, кроме сотворенных колдуньей чудовищ. Они стали для него оправданием возможности выпустить на волю переполнявшую его силу. Род был готов испепелить врагов и расчистить тем самым себе дорогу к женщине-колдунье.

Волк был невероятно огромный, тощий, с горящими глазами. У медведя, шагавшего на задних лапах, было человеческое лицо. Грива льва пылала огнем, зубы и когти его сверкали вороненой сталью.

Род натянул поводья, Веке взрыл землю копытами, поднялся на дыбы. Род привстал в стременах, вытянул руку…

Волк взорвался.

Род медленно повернул голову.

Пламенная грива льва разгорелась жарче, огонь поглотил зверя целиком, но тот, словно бы не замечая этого, продолжал бежать к Роду, оглушительно рыча.

Род нахмурил брови и вперил во льва свирепый взор.

Голова льва повернулась на сто восемьдесят градусов, оторвалась от тела и улетела прочь. Веке отступил в сторону — и мимо пронеслось обезглавленное тело льва. Еще мгновение — и оно рухнуло наземь и замерло в неподвижности.

Род развернулся к медведю и выхватил из ножен меч. Чудовище было совсем близко. Оно размахнулось огромной лапищей, ударило и задело скулу Рода. На миг Род утратил равновесие, из глаз у него посыпались искры, а потом он упал и ударился спиной о землю. Ему показалось, что все внутренности у него скрутило и перевернуло. Несколько мгновений он не мог ни вдохнуть, ни выдохнуть. И все же кровавая пелена ярости по-прежнему застилала его глаза. Он видел, как поднявшийся на дыбы Веке вонзил передние копыта в плечи медведя. Чудище пошатнулось, но устояло. На его человеческом лице играла зловещая ухмылка.

Род стиснул зубы, отдышался и пристально уставился на лезвие своего меча. Его кончик озарился пламенем, огонь рванулся вперед с такой силой, будто меч превратился в паяльную лампу с мощнейшей горелкой.

Медведь попятился от трехфутового языка пламени, мстительно скалясь.

Наконец диафрагма Рода сжалилась над ним и сократилась. Он благодарно вдохнул, вскочил на ноги и бросился на медведя.

Медведь в свою очередь с ревом кинулся к Роду.

Род увернулся. Морщась от боли, он не спускал глаз с чудовища. Неожиданно страшный зверь вспыхнул. Пламя охватило его с головы до задних лап. Он даже не успел издать предсмертного вопля — и обратился в горстку пепла.

Род стоял один в темноте, с трудом держась на ногах. Туман ярости, переполнявшей его, из кроваво-красного стал черным, затем начал таять… Род ощутил порывы ветра…

Огонь. Пожарище!

Он забыл погасить горящий труп льва! Ветром огонь могло пронести по лугу, он добрался бы до леса, и тогда…

Род резко обернулся — и увидел, что к горящему трупу льва подлетает Грегори. Малыш пристально смотрел на обугленную тушу. На глазах у Рода она распалась на части, черные куски раскатились по траве. Род оглянулся назад и увидел, что Джеффри успел превратить прах медведя в стадо игрушечных лошадок, которые тут же галопом поскакали к лесу.