– Этот дворец напоминает нам о том, что Бурбоны все-таки были людьми, а не божествами, – сказал Роланд. – А также о том, что и они были уязвимы: ведь именно крошечный Малый Трианон стал любимым убежищем несчастной королевы Марии-Антуанетты в годы, предшествующие революции. Сейчас, друзья мои, если позволите, я предлагаю поразмыслить над значением Версаля. Сначала упомяну вот о чем: он был выстроен Людовиком Четырнадцатым почти полностью в классическом стиле и немного дополнен его преемником Людовиком Пятнадцатым. То есть с архитектурной точки зрения дворец гармоничен. Во-вторых, давайте вспомним об удивительном факте французской истории. Король-солнце прожил так долго, что его сын и внук умерли раньше его. В результате на трон взошел его правнук, тогда еще маленький мальчик. И с тысяча шестьсот сорок третьего по тысяча семьсот семьдесят четвертый год, более ста тридцати лет, Францией управляли всего два человека, Людовики Четырнадцатый и Пятнадцатый. Добавьте четверть века следующего правления Людовика Шестнадцатого и его супруги Марии-Антуанетты – и вот уже настает революция. С конца семнадцатого столетия до самой революции с очень небольшим перерывом Франция управлялась не из Парижа, а из Версаля. А теперь я поделюсь с вами своими соображениями о том, почему Версаль наполнен некой меланхолией. Подумайте о короле-солнце. Он так стремился к тому, чтобы навести во Франции порядок с помощью Католической церкви, которая боролась с Протестантской всей своей мощью. Казалось, ему удалось достичь цели, он сделал Францию величайшим государством Европы. Но он перестарался, оказался вовлеченным в разорительные войны, на его глазах умирают наследники, и вместо надежного преемника он оставляет полуразрушенное королевство ребенку – такому же, каким сам получил корону. Только представьте, как велика была его скорбь. Новое столетие принесло золотой век и Просвещение, это так, но еще и финансовые трудности, утрату Францией колоний в Канаде и в Индии, а закончилось оно революцией, когда восставшие вынудили бедного Людовика Шестнадцатого и Марию-Антуанетту вернуться в Париж и взойти на эшафот. Так закончилась эпоха Версаля. Все, о чем мечтал его создатель, было полностью уничтожено. Но по той же причине Версаль так притягателен. Это целый мир, который внезапно перестал существовать, но при этом остался во всем своем совершенстве, замороженный навечно таким, каким был, когда короля и королеву увозили отсюда на смерть.

Им оставалось посетить всего одно место, и находилось оно совсем рядом. Роланд шел впереди с Мари и ее братом, а Фокс с Хэдли следовали за ними. Фоксу понравился умный американский приятель брата Мари. Они вкратце обменялись мнениями о поездке.

– Де Синь – прекрасный экскурсовод, – сказал Фокс.

– Да. – Хэдли посмотрел на троицу, шагающую впереди. – Наш аристократ и Мари составили бы красивую пару, вы согласны? Светловолосые, голубоглазые… Для нее он стал бы завидной партией, а?

– Наверное, – спокойно ответил Фокс. – Он заявил о своих намерениях?

– Еще нет. Иначе Марк сказал бы мне.

– А сам Марк не думает жениться? – спросил Фокс, в основном чтобы поддержать разговор, но также из желания узнать как можно больше о семье на тот маловероятный случай, если у него вдруг появится шанс добиться руки Мари.

– У Марка с женщинами сложные отношения, по крайней мере на данный момент, – усмехнулся Хэдли.

– Какие-то проблемы?

– Вы умеете хранить секреты?

– Мне приходится делать это ежедневно по роду занятий.

– Отлично. Марк попал в неприятность, связанную с девушкой. Ничего оригинального. Но его отец так рассердился, что перестал давать ему деньги. – И он в общих чертах описал Фоксу обстоятельства.

– Это неприятно, но на скандал не тянет, – резюмировал Фокс, когда Хэдли закончил. – Как юрист, я сталкиваюсь с подобными вещами чуть ли не каждую неделю.

– Сейчас выбор за семьей Марка, как мне кажется. Отец Марка страшно расстроен, ведь родственники девушки намерены выгнать ее из дома. Бланшар чувствует свою вину перед ней.

– Это делает ему честь. Большинство богачей просто отмахнулись бы. Бланшары уже определились с тем, что можно сделать для девушки и для ребенка, если он будет рожден?

– Пока нет.

Фокс погрузился в мысли. Очень может быть, что информация, которой с ним поделился Хэдли, окажется полезной.

Наконец они оказались в одном укромном и эксцентричном уголке, непохожем на необъятные дворцы и пышные красоты Версаля.

– Ну вот! – воскликнул де Синь. – Деревня королевы!

Марк слышал об игрушечной деревушке, где королева Мария-Антуанетта любила переодеваться в простое платье из муслина и соломенную шляпу и играть в крестьянку. Маленькая деревня с мельницей, фермой и голубятней стала ее собственным королевством, куда никто не мог войти без разрешения.

– Это была всего лишь игра, чтобы развлечь бедную богатую девушку, верно? – спросил он.

– История несправедлива к Марии-Антуанетте, – ответил Роланд. – На самом деле в этой деревне, модели нормандского поселения, велось настоящее хозяйство и поставляло продукты для кухни Версаля. Многие мечтают об убежище, особенно если они заперты в таком душном, церемонном мире, как версальский двор. Это место дышит сельским очарованием. Но построили деревню только в тысяча семьсот восемьдесят третьем году, то есть у королевы было всего шесть лет, чтобы насладиться покоем, а потом революция оборвала ее жизнь.

Да, это было чудное место для прогулки. Хэдли и Марк заинтересовались чем-то вместе с Джеймсом Фоксом, поэтому Роланд воспользовался этим шансом, чтобы углубить знакомство с Мари. Он спросил, понравилась ли ей поездка в Версаль, и она подтвердила это.

– Я заметил, что вы хорошо знакомы с историей Версаля. Надеюсь, мои комментарии для нашего друга Хэдли не утомили вас.

– Вовсе нет. Я люблю исторические места и семейные повести. Но знаю я не так уж много. – Она улыбнулась. – Тетя Элоиза говорит, что мне нужно больше читать.

– Не нужно, – твердо возразил Роланд. – А какие занятия вам нравятся?

– Обычные, которые можно найти в городе. Мы ходим в Оперу. Я просила Марка сводить меня в варьете «Фоли-Бержер», но пока он не исполнил мою просьбу. Думаю, родители воспитывали меня слишком строго.

Роланд улыбнулся. Мари премило и тонко флиртовала с ним.

– Ваши родители все сделали абсолютно правильно. Тем не менее сам я люблю ходить в «Фоли-Бержер».

Стал бы он водить в варьете свою жену? Он представил, как Мари убеждает его взять ее с собой, и эта воображаемая сцена доставила ему удовольствие. Его невеста, разумеется, должна быть невинной. Однако из того, что Роланд видел сегодня, у него сложилось впечатление, что эта скромная и милая молодая женщина будет прилежной ученицей, когда муж станет обучать ее науке любви.