Наконец вниз по дороге показался мой дом. Я глубоко вдохнула и помчалась еще быстрее.

Старый стишок не давал мне покоя с самого приезда в деревню. Старый стишок из детства последовал за мной к моему странному новому дому.

Почему я вспомнила его именно сегодня?

Что он пытается до меня донести? Почему эти холодные слова возвратились ко мне после стольких лет забвения?

Я должна найти остальное. Я должна найти второй куплет.

Ужасающий вой, пронзительный, как сирена скорой помощи, прозвучал так близко за спиной, что я обернулась.

Я окинула взглядом дорогу и промерзшие дворы. Никого. Ни волка, ни человека.

Новый вой прозвучал еще ближе.

Неужели кто-то меня преследует?

Я зажала руками уши, чтобы не слышать этих пугающих воплей; оставшуюся дорогу до дома я буквально пролетела.

Я подбежала к узкой передней двери, когда еще один протяжный вой пробил мое тело ознобом.

Как близко! Этот прозвучал совсем рядом, поняла я.

Кто-то и впрямь меня преследует!

Я вцепилась в дверную ручку. Повернула. Толкнула.

Нет!

Дверь не шелохнулась.

Я повернула снова. Сначала так. Потом эдак.

Толкнула дверь. Потянула на себя.

Заперто.

Я оказалась заперта снаружи!

Еще один устрашающий вой.

И как близко! У самой стены дома!

Меня всю трясло. Горло сдавило паникой. Я отшатнулась от двери.

И увидела, что переднее окно — единственное окно на этой стороне дома — слегка приподнято. Снег облепил стекло и набился в узкую щель.

Я смотрела на эту крошечную щелку.

Потом набрала в грудь побольше воздуха — и бросилась к окну.

Я вцепилась в облепленную снегом деревянную раму. И с громким стоном принялась толкать, изо всех сил толкать ее вверх.

К великому моему удивлению, она с легкостью поддалась.

Я подняла ее до упора. Потом обеими руками ухватилась за подоконник. Я подтягивалась — наверх, наверх! — когда еще один вой разнесся в ночном воздухе.

Как близко!

Как страшно…

Я ввалилась в дом — головою вперед. Тяжело стукнулась коленями и локтями о деревянный пол.

Задыхаясь, я вскочила на ноги. Схватилась за раму и рывком захлопнула окно.

А потом стояла, прислонясь к стене, и прислушивалась. Ожидая, когда смогу восстановить дыхание.

Не разбудила ли я тетю Грету?

Нет. В доме царили темнота и покой. Единственным звуком, который я слышала, было собственное учащенное дыхание.

Еще один вой, на сей раз — где-то в отдалении.

Может быть, мне лишь показалось, что за мною гонятся? Может быть, тот, кто выл, находился на вершины горы, и его вопли разносил ветер?

Все еще тяжело дыша, я отошла от стены. Осторожно пробираясь в темноте, я направилась в маленькую заднюю комнатку, где мы свалили в груду все не распакованные коробки.

В одной из них все еще лежали мои книги.

Я была совершенно уверена, что вместе с остальными упаковала и старую книгу стихов, что читала мне мама.

На черном фоне стены ослепительно белело озаренное лунным светом окно. Я обнаружила коробку с книгами на вершине груды и стащила ее на пол.

Мои руки дрожали, когда я сражалась с упаковочной лентой.

Я должна найти это стихотворение, говорила я себе. Я должна прочесть второй куплет.

Я распахнула коробку и принялась вытаскивать книги. Наверху лежали книжки в мягких обложках. Под ними обнаружилось несколько учебников и школьная хрестоматия.

Как только я вытащила их и бережно разложила на полу, послышался кашель.

Потом — шаги.

Тут кто-то есть! — поняла я.

— Тетя Грета! Это ты? — воскликнула я.

Но голос мне ответил отнюдь не тетин.

— Что ты делаешь? — тихо прохрипел голос.

Зажегся свет.

Я заморгала.

С трудом сглотнула.

Подняла глаза и уставилась на тетю Грету.

— Ты меня напугала, Жаклин! — прокаркала та.