В конце апреля того же 1912 года в верховьях Невы по причине благородного желания помощи ближнему едва не погибло несколько крестьян. В те дни, когда Нева периодически покрывалась медленно идущим ладожским льдом, крестьяне деревушек, ютившихся на берегах Невы вблизи Островков, установили дежурство на случай какого-либо несчастья на реке. Мало ли в какую беду могли попасть рыбаки или местные жители…

Однажды в сумерках трое дежурных заметили какую-то темную массу на большой льдине. Им показалось, что за льдину держится человек, который беспомощно барахтается в воде. Крестьяне быстро отвязали лодки и смело направились к удалявшейся льдине. В борьбе с ледяными глыбами смельчаки далеко отошли от берега и почти у самой льдины, где им почудился человек, попали в образовавшийся большой затор. В мгновение ока льдины сдавили лодку и превратили ее в щепки, а крестьяне оказались в ледяной воде. Не окажись рядом буксирный пароход, дело кончилось бы плохо.

Шкипер буксира, которому спасенные крестьяне рассказали о подозрительном объекте, немедленно направил пароход к льдине. Каково же было удивление, когда человек, барахтавшийся у льдины, оказался… дырявым мешком, набитым соломой. Наверное, его случайно унесло в реку с низких берегов…

Чуть ли не суеверный страх наводили когда-то знаменитые и коварные Ивановские (Невские) пороги, служившие одним из главных препятствий судоходства на Неве. Место это считалось проклятым, гиблым. Пассажиры и даже опытные команды судов всегда облегченно вздыхали, миновав это место. Пронесло!..

Тем не менее, как отмечалось в изданном в 1912 году петербургским Тенишевским училищем специальном путеводителе «Образовательные поездки в средней школе», «невские пороги должны с первого взгляда разочаровать всякого, кто наблюдает их с заранее сложившимся представлением о надводных и подводных камнях, о пенящейся и скачущей каскадами воде. Они ничем не выделяют себя, кроме как стремительностью течения, узостью фарватера и крупной рябью на поверхности реки. Причина порожистости заключается в том, что здесь течение реки пересекает обнажающийся на дне каменный кряж».

Несмотря на производившиеся работы по расчистке фарватера, едва ли не каждый год на Ивановских порогах случались какие-нибудь происшествия. Одной из жертв Ивановских порогов стал в начале июля 1892 пароход «Валаамо», на котором возвращались в Петербург богомольцы, посетившие Валаамский монастырь на праздник Петра и Павла. Вместе с «Валаамо» с острова в столицу отправились еще два парохода с богомольцами – «Петр I» и «Койта».

Стоял сильнейший туман, и корабли шли по Ладожскому озеру буквально на ощупь. Тяжелее всех пришлось пароходу «Валаамо», который из-за плохой видимости отделился от других кораблей и едва не налетел на каменистый риф, а потом, потеряв верный курс, запутался в рыбачьих неводах и сетях. Прибыв к вечеру в Шлиссельбург, пассажиры не скрывали свою радость, что им удалось добраться живыми: одни плакали, как дети, другие, собравшись в кучки, пели божественные гимны.

Однако, как оказалось, беда подстерегала впереди. Недаром в народе бытовало поверье, что не было ни одного года, когда бы возвращение богомольцев с Валаама обошлось бы без бури или других экстремальных обстоятельств. Увы, это дурное поверье подтвердилось, хотя ничего мистического в том, что случилось с «Валаамо» на Ивановских порогах, не было…

Итак, переждав в Шлиссельбурге туман, «Валаамо» двинулся дальше к Петербургу. Дойдя до Островков, он бросил якорь, поскольку с капитанского мостика из-за тумана не было даже видно, что делается на баке. Предосторожность предписывала ждать хорошей погоды, тем более, что впереди, всего в двух верстах, лежали знаменитые Ивановские пороги, проходить которые боялись даже днем. Однако капитан был уверен в себе и в четыре часа утра дал полный ход. Уже через час пароход налетел на камни и стал тонуть. Над Невой понеслись крики: «Спасите! Тонем!».

К счастью, из-за того же злополучного тумана, под самыми порогами, у села Ивановского, стояло несколько буксирных пароходов и много лодок. Они пришли первыми на помощь. Потом подошли также пароходы «Петр I» и «Койта». Благодаря близости берега всех пассажиров удалось спасти.

Одна дама с терпевшего бедствие судна в панике бросилась в воду, но ее тут же вытащили и привели в чувство. Оправившись от шока, пассажиры «Валаамо» тотчас же пригласили священника и тут же, на берегу Невы, отслужили благодарственный молебен за избавление от неминуемой смерти, в шаге от которой они находились. Затем богомольцы продолжили свой путь в Петербург: «Петр I» принял с разбившегося корабля 106 пассажиров, «Койта» – около 40 человек, а остальные из трехсот пассажиров «Валаамо» пересели на невские пароходы.

Вот как выглядела картина катастрофы глазами очевидца: «Пункт гибели парохода оказался саженях в ста от самых порогов. Это – каменистая луда, на которой сидят два громадных, конусообразных камня, огражденных плавучим веслом. Когда идешь по течению, оно должно быть оставлено саженях в десяти влево. За туманом его не видели, и „Валаамо“ с хода ткнулся о камень носом и разворотил всю переднюю часть корпуса. Пароход буквально сидит на камне, как на игле, глубина реки в этом месте, по крайней мере, три сажени. Если бы несчастный „Валаамо“ уклонился бы еще малость в сторону, он попал бы между двух камней, то его окончательно раздавило бы, и тогда Бог знает, сколько бы осталось в живых».

По факту катастрофы на Ивановских порогах, как это и полагается, проводилась проверка. Команда «Валаамо» настаивала на том, что пароход был крепок, имел достаточную команду и был снабжен всеми принадлежностями для плавания, поэтому несчастье произошло совершенно не по вине или нерадению команды. Причиной катастрофы капитан «Валаамо» называл сильный туман и невозможность остановить пароход из-за сильного течения, а также из-за того, что судно не слушалось руля…

Увы, катастрофа парохода «Валаамо» была не первой и не последней трагедией на печально знаменитых Ивановских порогах. Иногда они сопровождались человеческими жертвами. Чтобы избавиться от этого проклятого места, на порогах неоднократно проводились дноуглубительные работы.