Первые десять шагов дались легко. Под ногами мягко пружинил обычный мох, амулеты сигнализировали об обычных деревьях, не улавливая никакой опасности. Ребята даже чуток расслабились. Еще пару шагов, и они уже уверенно чувствуют себя и слепыми.

– А это оказалось проще, чем я думал, - прошептал Шир и хмыкнул. И тут ребята замерли, забыв, как дышать. Хмыку Шира вторил довольный смешок. И где-то совсем недалеко.

– Только не открывай глаза, - уже громче (все равно уже обнаружили) проговорил Шир. Он расслабился, не давая ужасу сковать тело. Слух мешал адекватно реагировать на обстоятельства. Все эти звуки были будто из самых страшных детских кошмаров, когда просыпаешься в холодном поту и забиваешься под одеяло. Страшнее всего для развитой фантазии темнота, живые тени, непонятное мельтешение. А сейчас все это заменяли звуки. Но если можно разумом определить, что тьма это лишь отсутствие света, то звуки тоже имеет простую природу. Их создает живое существо, которое, по-идее, имеет материальную основу, значит его можно побороть!

Мысли сменялась одна за другой, впечатываясь в логическую цепочку. Это студенческое соревнование, раз. Саблезубого монстра создать бы не разрешили, два. И то, что их еще не сожрали, еще раз это доказывает. Нужно просто преодолеть это расстояние, не обращая внимания на пугача!

Шир нащупал локоть Рута. Напарник дрожал всем телом, из последних сил прижимая ладони к глазам. Шир стиснул плечи впечатлительного боевика:

– Рут, слушай мой голос, - он уверенно начал приводить напарника в себя, - Сосредоточься на нем. Ты меня слышишь?

Шир по молчанию догадался, что парень просто кивнул. Дрожал он уже меньше, но до самообладания было еще ой как далеко.

– Скажи мне, что слышишь меня, Рут.

– Да, - прошептал Рут.

– Громче!

– Да!

– Скажи что слышишь меня!

– Слышу! Я слышу тебя, Шир, - уже твердо произнес Рут. Он взял себя в руки, титаническим усилием воли не давая себе шанса попытаться представить, что там, в темноте.

– Что мы сегодня ели на завтрак?
– Шир серьезно улыбнулся.

– Щас.. Щас вспомню! Яичница! Нет, она была вчера... Кашка! Кашка манная, моя любимая!
– в голосе Рута явно было воодушевление. И все сразу стало так просто. Мр же существует без этого кошмара. Мама все также варит восхитительную кашу. Значит, неприятность эту мы переживем. А не переживем, так запомнимся!

– Отлично. А теперь слушай мой план. Помнишь гимн боевиков?- голос Шира был абсолютно спокоен, будто он в общаге разговаривал.

– Конечно!

– Нет, не официальный, - Шир проказливо ухмылялся, - Наш, исправленный.

– Коне-е-ечно, - протянул Рут, явно подражая завыванием непонятной твари. Легче всего пережить страх, высмеяв его. И Руту стало относительно легко и просто.

Не просто было нашему Нечто. Тот уже минут десять как кружил вокруг боевиков. Интонации завываний уже попахивали нервозностью. Жертвы показательно не обращали на его старания внимания, чем сильно понижали самооценку бедной зверюшки.

– Отлично. Так, клади руку мне на плечо. Второй закрывай себе глаза. И пошли вперед. Бо-е-ви-ки!

И, прекрасно зная, сколько глаз, в том числе и преподавательских, за ними наблюдают, заорали слова запретного гимна, перекрывая старания ответственной нечисти.

– Кто имеет железные яйца?!
– проорал Шир, каким-то шестым чувством уходя от встречи со стволом дерева.

 &nbsnbsp;p; - Бо! Е! Вик!
– на каждый шаг, по слогу чуть задыхаясь, но громко и уверенно поддержал Рут.

– Кто силен, красив, симпатичен?!

Кто совсем не знает приличий?!
– Шир отмахнулся от ветки, и, как ему показалось, вмазал ей по неведомому монстру. Тот обиженно тявкнул.

– Бо! Е! Вик!
– Рут на кого-то наступил, и этот кто-то взвыл совсем уж дурным голосом.

– Кто скрадет девицу из дома?!

Кто ее споит пивом щедрого гнома?

Кто без штанов сбежит от расправы?!

– Бо! Е! Вик!

– Кто бредет по лесу без карты?

Кто столкнется с эльфийкой грудастой?

Кто покажет ей дальние дали?

– Бо! Е! Вик!

– Кто, спасаясь, зарубит кральоли?

Кто наткнется на залежи нефти

в болоте вонючем, бездонно-дремучем?

Кто раз за разом к кладбищу выйдет?

Кто ненароком лича поднимет?

– Бо! Е! Вик!

– Кто о лихих днях учебы не помнит?

Кто в поту и крови вечно ходит?

Кто на защиту живых сразу встанет?

– Бо! Е! Вик!

– Так будем же рады, спасаясь, пьянея,

От боли теряясь в объятьях девичьих,

Друзей поминая, до ста доживая,

Седея в два счета, на три ускоряясь,

И славить везучих, сильнейших, умнейших

Бо! Е! Ви! Ков!