— Каким чудом ты это помнишь? — изумилась Баська. — Я и то успела забыть.

— Стечение обстоятельств, — мрачно призналась я. — Подробный рассказ превзошел бы энциклопедию в тринадцати томах и «Сказки 1001 ночи» в полном издании, поэтому пока забудем об этом. С того самого времени ты здесь не появлялась, это мне и люди говорили. Здешние, которые даже шипели, что скверная внучка совсем бабушке не помогает, поэтому свидетелей твоего отсутствия можно строить рядами и колоннами.

Баська не скрывала изумления.

— Подумать только, какими эти вредные люди иногда бывают полезными!..

— В-четвертых, заросли говорят сами за себя. Любой профессиональный ботаник сразу поймет, когда этих зарослей касалась рука человека. Вы уж больше ничего не трогайте, оставьте как есть. А в-пятых, позвоню-ка я одному такому и спрошу, сколько вам устроят хлопот при расследовании этого безобразия, это мент, я его много лет знаю. Да вот прямо сейчас и позвоню…

Я позвонила, но мобильный телефон меня уведомил, что абонент временно недоступен, поэтому я отложила разговор на потом. Прогулявшись по аллейке, я осмотрела соседские участки, убедилась, что все здорово изменилось, и вернулась на лавочку.

— Одиннадцать лет меня здесь не было, и я очень этим довольна. Наша делянка напротив, из-за которой я взбунтовалась, теперь как-то странно выглядит и совершенно мне не нравится. Я правильно сделала, что вычеркнула ее из биографии. Если хотите свою продать, я вас отговаривать не стану, только в самом деле лучше без головы…

Мы дружески беседовали, а Патрик, пользуясь унаследованным кухонным инвентарем в беседке, приготовил кофе. По профессии он был реставратором старинных металлических предметов, в связи с чем мог похвастаться очень ловкими руками, поэтому ему не составило труда использовать доступные остатки кухонной утвари, хоть бы и пятидесятилетней давности.

Кофе зато был вполне современный, предусмотрительно купленный в магазинчике в их первый приезд на участок.

— Подождем веселить полицию, пока ты со своим ментом не договоришься, — решила Баська.

Патрик махнул кофейной ложечкой в сторону черепа в зарослях.

— Я его тщательно осмотрел, не подавая руки, — сказал он. — То есть я хотел сказать, не трогая, как в музее. Я готов поклясться, что голову отсекли очень ловко, одним ударом и острым орудием. Или палач, или шеф-повар. Попал идеально между шейными позвонками, все равно как гуся зарезал.

Баське чудом удалось не прыснуть кофеем во все стороны.

— Что, убийца из каннибалов? Ненужное отрезал, а остальное приготовил?

— Сейчас столько всяких дурных кабаков развелось, что все возможно, — примирительно заметила я. — Но Патрик говорит, что череп старый, так что блюдо давно съедено…

— Ну да, или протухло, — активно поддержал меня Патрик.

— А если законсервировал?

— На всякий случай не ешь в незнакомых местах. А если ешь — то свежее… Кстати, я всерьез начала задумываться, откуда эта штука тут взялась? Кто-то избавился от черепа одним из методов, которые мы тут обсуждали?

Вековая чащоба двоюродной бабушки предоставляла неограниченные возможности.

В те времена, когда от владелицы участка еще требовали привести заросли в порядок, какой-нибудь упрямый педант мог подкинуть ей такой злоехидный подарочек с надеждой, что вонь сделает свое дело. Могли учудить неумный розыгрыш хулиганы. Но череп-то был настоящий, откуда они его, ёрш их медь, взяли? Какое-то старое преступление, оставшееся нераскрытым? Убийца решил потрудиться и развез поверженного врага по всей стране? Сюда руку, туда ногу, куда-то еще — голову, а совсем в другое место — порубленные на кусочки филейные части?

— Все зависит от того, сколько этой голове лет, — справедливо высказался Патрик. — Может быть, по ней еще не прошел срок давности, и полиция сможет ее опознать.

— Но если они не установят личность…

— Тогда хана. — Патрик повернулся ко мне. — Насколько я знаю от Баськи, в семье ее двоюродной бабушки на насильственные действия был явный неурожай. Верно? Ты же ее знаешь дольше меня.

Я покачала головой.

— Нет, в начале нашего знакомства это от меня исходили все развлечения подобного рода. Баська верно придерживалась почтенных азартных игр.

— И сейчас бы придерживалась, были б деньги, — печально вздохнула Баська. — А что до насильственных действий, они тоже были, только куда раньше. Слово даю, что тогда свет еще даже моей прабабушки не видел, не то что меня. Там, по-моему, всему уже вышел срок давности, даже военным преступлениям, потому что речь шла о Первой мировой.

— А не наполеоновские войны? — подозрительно поинтересовался Патрик. — И не польско-шведские?

— Насчет польско-шведских не уверена, но насчет наполеоновских — тут ты прав. Что-то такое я слышала.