– Что ты здесь делаешь? – спросила Мейза, когда обрела голос.

– Как я сказал и твоему секретарю, я здесь для полного осмотра.

Это нельзя было назвать сюрпризом.

– У тебя есть личный доктор!

– В настоящее время он не может меня осмотреть.

Да, конечно!

– Деметрия тебя узнала?

– Да, но я попросил ее не говорить тебе.

Это, по крайней мере, объясняло странное поведение ее офис-менеджера, но не объясняло недостаток мудрости Рафика.

– Ты осознаешь риск, на который пошел, появившись здесь? Любой, кто увидит твой бронированный автомобиль и…

– Я пришел пешком из дворца, – сказал Рафик. – Вместе с охранниками я дошел до него, а оттуда отправился пешком.

– Так как от дворца до больницы по меньшей мере миля, а ты даже не запыхался, с твоим здоровьем все в порядке.

Правда, стоило усомниться насчет его умственного здоровья, раз он пешком в одиночестве ходит по улицам. Рафик взглянул на нее:

– У меня кое-что болит, и эта боль не оставляет меня.

Мейза решила подыграть ему:

– Где конкретно у тебя болит?

– Я покажу тебе.

Когда Рафик соскользнул со стола и начал расстегивать пояс, Мейза подняла руку в упреждающем жесте:

– Не снимайте ни одной вещи, ваше величество! Он имел наглость усмехнуться:

– Как ты собираешься лечить, если не знаешь происхождения боли?

Мейза помимо воли улыбнулась:

– Поверь мне, мне не надо видеть орган, чтобы поставить диагноз. Это может быть приапизм, хотя обычно он случается, когда эрекция наблюдается спустя длительное время после полового сношения.

– Понятно. – Он потер свой покрытый легкой щетиной подбородок и уставился в потолок, затем вновь посмотрел на Мейзу:

– Как мне найти облегчение, доктор?

– Не думаю, что ответ на этот вопрос требует моих знаний. Однако я жду ответа. Еще раз, почему ты здесь?

Рафик сделал два шага по направлению к ней:

– Я здесь, чтобы спросить, придешь ли ты сегодня ночью?

– Прошло меньше двадцати четырех часов с тех пор, как ты спросил об этом первый раз, а я еще не решила.

Рафик приблизился к Мейзе невозможно близко, его руки легли ей на талию:

– Я могу сделать что-нибудь, чтобы убедить тебя? Сцена, произошедшая совсем недавно в столовой, возникла у нее в памяти. Чувство абсолютного желания было все еще свежо и грозило появиться снова.

– Дай мне больше времени и пространства. Рафик выпрямился и засунул руки в карманы:

– Я не буду заставлять тебя принимать решение, но разочаруюсь, если ты оставишь меня на все эти часы одного в доме, так и не облегчив мое состояние… Как оно называется?

– Приапизм. Но его у тебя нет. Ты можешь облегчить свое состояние, взяв его в свои руки.

– Что, если ты возьмешь его в свои руки? – вкрадчивым голосом поинтересовался Рафик.

Мейзу бросило в жар:

– Я предлагаю тебе отправиться в коттедж и ждать моего решения, как и положено хорошему королю.

– Когда я узнаю, какое решение ты приняла?

– Когда ты увидишь меня на пороге. Или нет.

– Тогда я буду ждать всю ночь. – Выражение его лица посерьезнело. – До того как уйду, я хочу, чтобы ты знала – мне понятна причина твоей неуверенности. Ты боишься потерять контроль.

Рафик попал точно в цель.

– Ты прав. Потеря контроля – это то, что я легко уже не могу принять.

– Тебе также может показаться, будто я эгоистичен. – Он вздохнул: – Может быть, так и есть. Но я узнал – жизнь не выдерживает никаких гарантий. Времени, которое у нас есть, совсем мало. Но в настоящий момент побыть вместе хоть немного – это все, что у нас есть.

Да, времени у них мало. Как только их роман закончится, если вообще начнется всерьез, они вернутся к своим жизням, как было больше десяти лет назад…

Рафик взял ее руки, перевернул их ладонями вверх и нежным поцелуем прижался к одному шраму на запястье, затем к другому:

– Если ты решишь присоединиться ко мне сегодня вечером, обещаю тебе свое безраздельное внимание. И… весь контроль за происходящим передаю тебе.

И Рафик вышел за дверь, оставив Мейзу думать над его словами.

Рафик Мехди был не тем человеком, который отказывается от контроля над обстановкой, причем в любых обстоятельствах. Он все еще являлся тем мужчиной, которого она знала давно. И все-таки под властной наружностью скрывалась нежность. Он продемонстрировал это несколько мгновений назад.