Мейза шагнула под струи воды и закрыла глаза. Рафик смотрел на нее, за тем, как она моет свою грудь и живот. Он хотел коснуться ее, поцеловать, вывести из-под душа, смахнуть влагу с ее тела. Но он обещал держать себя под контролем. Поэтому у него не было другого шанса, как ждать, пока она сама не прильнет к нему.

Мейза смыла гель со своего тела, откинула волосы назад и приблизилась к нему. Но когда Рафик потянулся к ней, она сделала шаг назад:

– Прежде чем мы продолжим, я хочу обрисовать другие правила.

Он не смог скрыть своей досады:

– Другие правила?

– На данный момент, – кивнула она. – Первое, не касаться меня, пока я не дам тебе разрешения.

– Это неприемлемо! – в отчаянии возразил Рафик. Мейза подняла руку, призывая его к молчанию:

– Не забывай, контроль над ситуацией принадлежит мне, как ты сам и предложил.

Рафик не забыл, хотя в данную минуту очень сожалел об этом:

– Продолжай.

– Следующее правило – ты не можешь меня целовать, по крайней мере не сейчас.

Хотя Рафику не нравилось то, что он слышал, спорить он не намеревался:

– Хорошо. Могу для тебя что-то сделать?

– Да. – Мейза сократила расстояние между ними и брызнула на него струей воды. – Получай удовольствие от того, как тебя лишают твоего контроля.

Ее глаза зажглись огнем, когда она положила руки ему на грудь и прикоснулась кончиками пальцев сосков. Рафик сделал глубокий вдох, когда она проложила дорожку к низу его живота. Когда Мейза принялась поглаживать его пупок, подбородок у него напрягся. Когда ее шаловливые пальчики коснулись его бедер, он резко вдохнул, глаза у него расширились.

Мейза как будто намеренно избегала касаться его обнаженной плоти. Впрочем, может, таков был ее план: заставить его просить. «Точно, – промелькнуло у него в голове, – без мучений не обойтись».

Мейза опустилась на колени, и Рафик сжал кулаки: его самоконтроль вот-вот грозил разбиться вдребезги.

Когда Мейза стала ласкать его языком – причем прикосновения были легче перышка, – Рафик полностью сконцентрировался на том, что помогло бы ему растянуть удовольствие и не оборвать его раньше времени. Он думал про свою любимую еду, список дел, запланированных на следующее собрание, о невозможно жарком августе. Он даже попытался вспомнить слова к поэме, которую Елена заставила его выучить. Ничего не срабатывало, да и его взгляд то и дело устремлялся к стоящей перед ним на коленях Мейзи…

Рафик нарушил правило, когда поднял ее, чем сразу заслужил строгий взгляд.

– Я сделала что-нибудь не так? – спросила Мейза, в ее голосе слышалась неуверенность.

– Ты делала все правильно. Мне стоило большого труда остановить тебя.

– Тогда почему ты вообще это сделал?

– Потому что ты не должна стоять на коленях перед любым мужчиной. – Меньше всего перед ним – мужчиной, который не мог дать ей больше, чем доставить временное удовольствие.

– Но ты не заставлял меня опускаться перед тобой на колени, Рафик! В этом отличие.

– Все равно, я хочу видеть твои глаза, когда ты касаешься меня.

Улыбка вернулась ей на губы, нежная и чувственная.

– Давай посмотрим, сколько времени ты сможешь держать их открытыми, пока я буду продолжать.

И Мейза продолжила, пользуясь своими руками так же эффективно, как ртом. Она усилила давление своих поглаживаний, и Рафику стало тяжело дышать и держать глаза открытыми. Еще несколько секунд – и он проиграет битву и сражение. Он упустит возможность взять ее на руки, унести на постель и овладеть ею.

– Перестань! – Его требовательный голос раздался в душевой кабине, прозвучав резко, как пистолетный выстрел.

– Нет, – ответила Мейза, затем взглянула в направлении его руки, которой он сжимал ее запястье.

Рафик неохотно отпустил руку Мейзы и сдавленно произнес:

– Если ты продолжишь, я в большой опасности…

– Я знаю. Таково мое намерение.

Как быстро она изменила соотношение сил! Скорее всего, когда Мейза исполнит свой план, его ждет неведомое удовольствие. В эту минуту она обладала властью, а он – нет. И вот, пользуясь этой властью, Мейза прижалась своими губами к его губам и прошептала:

– Радуйся – твой контроль над ситуацией на этот раз переходит к доктору.

И без предупреждения она положила руку на его обнаженную плоть. В ту же секунду Рафик взорвался. Откинув голову назад, он простонал. Волны удовольствия продолжали накатывать на него одна за другой. И когда это последний раз с ним такое случалось, и случалось ли вообще? Когда ощущения отступили, Рафик осознал, как сильно бьется его сердце.

Он наконец открыл глаза. Мейза, казалось, была чрезвычайно горда собой.