– За что?

– Что ты есть...

– Если бы ты знала правду...
– в его голосе слышна горечь и, почему - то, боль.

– Знаешь, правда - абстрактное понятие. Иногда она причиняет больше боли, чем открытая рана, но это неглавное. Основная суть заключается в том, что она способна погубить любовь или укрепить ее.

Харти

– Доброе утро, Красавица, - Мир лежал, облокотив голову на руку, и смотрел на меня своими потрясающими зелеными глазами.

– Да уж куда там. У меня все болит, - мне с трудом удалось пошевелиться, - Садист ты, Мир. Это надо же было заставить меня заниматься йогой, и еще и загнувшись просидеть так целый час? По мне как будто стадо слонов промчалось.

– Час - всего лишь 60 минут, - да, улыбаться он научился.

– Всего лишь...
– простонала я, пытаясь сползти с кровати.

– Далеко собралась?
– перекатившись ко мне на край, поинтересовался он, глядя, как моя персона разлеглась на полу.

– В душ, до которого мне не удастся доползти. Поможешь?
– с мольбой посмотрела на него.

– Помочь - то помогу, но ты оттуда можешь до - олго не выйти, - заговорщицки подмигнул он.

– Нет уж, лучше здесь полежу, а потом, как - нибудь, доберусь сама, - о, как же все ломит.

– Ладно, пошутил я, - меня подхватили на руки и понесли мыться!

Позже я сидела на диване, чистая и довольная жизнью, потягивая горячий шоколад из моей любимой белой кружки, а Мир мылся. Ну, правильно, он сначала меня отмыл, а затем, укутав меня в махровый халат, усадил на диван и смотался.

– Скучала?
– на лестнице появился мой женишок в черных джинсах и белой футболке, на волосах поблескивали белые капельки воды.

– Нет, тебя же не было минут 20, - поставила чашку с недопитым шоколадом на пол.

***

Здесь веками не тают льды, а снег искриться в лунном свете. Здесь обитаем мы: гекатонхейры. Олимпийцы, боясь за свои жизни, заключили нас в недра земли, а ее поверхность сковали льдом. Теперь мы ждем, мечтая отомстить им, разрушить этот мир, принесший столько боли.

– " Пробудитесь, восстаньте из тьмы, и мы пошатнем могущество олимпийцев!" - голос Кроноса разносился по всему миру, зарождая в черных сердцах большую злобу. Лед трещал, а по оголенной земле змеясь, появился разлом: показались руки, заканчивающиеся смертоносными когтями, похожими на иглы, а затем полностью вылезли гекатонхейры. Огромные, с сотней рук и смертельным дыханием, отравляющим все живое....

– Свобода!!!
– от силы их голоса где - то сошла лавина, сметающая все на своем пути, - Мы твои рабы, Кронос! Прикажи, и мир сгорит дотла!!!

– "Еще слишком рано. Идите к Тартару", - прошелестел голос, смолкая....

Глава XII

– А-а - а - а!!!!!!!!!!!!
– да что же это такое, а главное - откуда? И что было вчера?

– Что стряслось?!
– в ванную комнату влетел Гелиас с фартуком и поварешкой. Вы когда - нибудь видели полутрансформировавшегося демона в переднике в цветочек и с поварешкой? Так вот: эбеново - черные глаза (да когда же они прекратят менять свой цвет?), фиолетовые волосы (и почему, интересно?), кожистые крылья, при этом он еще в фартуке, а в когтистой и волосатой лапе зажат половник. При одном взгляде на него меня бросало в смех.

– Гелиас, а демоны после заключения уз все одомашниваются?
– хрюкнула я, пытаясь сдержать смех, рвущийся наружу.

– А что?
– на меня косо посмотрели, еще бы пальцем у виска покрутил.

– Ты в зеркало - то взгляни!
– ну он и взглянул: зеркальце треснуло, не выдержав такой "красоты".

– Ага. Одомашниваются они, когда им попадаются жены, не умеющие готовить, но громко хрюкающие.

– Так, попрошу без наездов на мою драгоценную персону, - не виновата я, что кухня после меня восстановлению не подлежит.

– Кричало - то по какому поводу?
– муж уселся рядом со мной, прислонившись к бортику ванны.

– А ты взгляни на мою шею, - встав, уселась между его коленей. Ну, прям, кресло, правда, живое и без подлокотников, да и пятой точке не особо мягко на кафеле. Одной рукой обняв меня за талию, притянул меня ближе к себе, а пальцами другой провел по татуировке в виде лотоса.

– И когда это ты успела ее сделать?
– пальцы аккуратно прошлись по линиям моего нового приобретения.