Меня не гребёт!
– яростно перебил вор.
– Решай свои проблемы сам, а мне товар нужен завтра! В крайнем случае - послезавтра! Я уже договорился с людьми насчёт него.

Будет в лучшем виде, - Габай, весь в холодном поту, обвёл глазами братков.

Приказы Жихаря полагалось выполнять незамедлительно. Даже небольшая задержка была чревата последствиями. Этому влиятельному воровскому авторитету, контролировавшему деятельность доброй дюжины московских преступных группировок, достаточно было дать команду, и Габая с его братвой в тот же день лишат авторемонтной мастерской и тех немногочисленных торговых павильонов, над которыми они держат "крышу". И это будет ещё не самое худшее из зол!

Жихарь требовал передать ему рубины и изумруды, которые братки Габая добыли в одной из подмосковных церквей. Заказчиком кражи был сам Жихарь. Зная, что у Габая есть два первоклассных специалиста по взлому замков - Дугин и Мозжейко, а также знаток церковного антиквариата Пискарь, вор доверил операцию именно его банде.

В ту ночь на дело вышли семеро, включая самого Габая. Охранников нейтрализовали быстро. Гораздо больше хлопот доставила сигнализация, но спец по электричеству Гугнивый справился и с этим препятствием. А уж когда проникли в храм, за поиски нужных икон взялся многоопытный Пискарь. Те две иконы были спрятаны в укромном боковом приделе, в двух прочных, как сейфы, металлических ящиках. Браткам пришлось основательно повозиться с замками на них, но в конце концов и они были взломаны. Два образа в роскошных, усыпанных драгоценными камнями серебряных окладах находились в этой церкви ещё с девятнадцатого века. После большевистского переворота их реквизировали, направили в музейный фонд, а позднее продали за границу вместе с изделиями Фаберже и другими художественными ценностями. Пару месяцев назад потомки купивших иконы русских эмигрантов привезли их в Россию и торжественно вернули на прежнее место. Церемонию возвращения реликвий показывали по телевидению. На эти-то иконы, а точнее - на камни оклада, и позарился Жихарь. Иконы авторитета не интересовали, они были слишком известны и потому сбыть их было трудно, а вот на камни у него имелся покупатель.

Вся операция заняла какой-нибудь час. Братки сняли с икон драгоценные оклады и унесли с собой. Сами иконы "благородно" оставили в церкви. Той же ночью приступили к отделению камней. Работа оказалась трудоёмкой и кропотливой, бандиты занимались ею весь остаток ночи и всё следующее утро. В результате набралось больше двух десятков довольно крупных рубинов и изумрудов, не считая агатов, топазов, редких дымчатых опалов и сердоликов. Когда все камни были сняты с окладов и уложены в специально приготовленный замшевый мешочек, Габай созвонился с Жихарём и доложил о полном успехе дела.

К тому времени законник уже получил сообщение от своих осведомителей в МВД, что милиция намерена взяться за поиски похищенных окладов круто и со всей решимостью, и потому велел Габаю пока оставить камни у себя и "залечь на дно". Информация оказалась верной: милиция провела крупномасштабные облавы по всей Москве и Московской области. Обыскивали антикваров, скупщиков краденого, наведывались во все места, где могли оказаться камни, побывали даже у самого Жихаря - в МВД был хорошо известен его интерес к ювелирным изделиям, - но ничего не нашли.

После кражи Габай с братками ещё какое-то время оставался в Подмосковье, а потом с основной частью банды уехал в столицу, передав камни на хранение Папанину, жившему в деревне под Климовском.

Через несколько дней и тот выехал в Москву, предварительно спрятав камни в один из своих тайников. Заодно припрятал и "заначку" - сто пятьдесят тысяч долларов наличными, которые Габай с братками откладывали "про чёрный день".

Тайников у Папанина было множество, недаром в банде он выполнял роль кассира. Вообще создание тайников было его любимейшим занятием, идеей фикс, которой он посвящал всё свободное время и предавался со страстью истинного художника. Он устраивал их всюду, где ему случалось прожить хотя бы неделю, а так как он жил понемногу почти у всех членов банды, то в квартире или в доме у каждого братка имелся сделанный им тайник. Приходя в гости к кому-нибудь из напарников, он опытным глазом осматривал жилище и сразу находил место для тайника. Браток, бывало, жил в съёмной квартире, через месяц надо было съезжать и тайник ему вроде был ни к чему, но Папанин убеждал его, что каждый уважающий себя пацан должен иметь в доме укромное место, где можно прятать на случай милицейской облавы оружие и ценности, и тут же принимался изобретать что-нибудь в углу прихожей или под сиденьем стула. Часто он устраивал тайники просто так, "для души". Мастер на все руки, Папанин однажды сделал тайник в спичечной коробке. На спор предложил браткам обыскать его и найти стодолларовую купюру. Те раздели его догола, но купюру в двойном дне коробки так и не нашли. Поэтому неудивительно, что именно Папанину было доверено спрятать похищенные камни.

Накануне своего отъезда в Москву Папанин позвонил Габаю. Телефонной связи бандиты не доверяли и о важных вещах старались говорить намёками. Папанин заверил главаря, что "товар" в "тайничке", но не уточнил, в каком именно. Сказал только, что это "обычное место". Габай даже не поинтересовался, что именно Папанин имел в виду под "обычным местом", решив, что это известный им обоим тайник в сарае во дворе папанинского дома. И теперь, когда Папанин погиб, не доехав до Москвы, а Жихарь неожиданно потребовал передать ему камни, главарь почувствовал себя как-то очень неуютно. До него вдруг дошло, что "обычным местом" может быть не только тайник в сарае...

Ты чё, оглох?
– рявкнуло в трубке.
– Слышишь, чё те говорят? Ещё не хватало, чтоб ты мне мозги пудрил со своим Папаней!

Габай схватился за гудящую голову. Болело так, что он не мог ни о чём связно подумать, а тут ещё, как штопор, ввинчивался в ухо звенящий рёв Жихаря:

Выдашь товар послезавтра, понял?

Семёныч, товар будет...
– простонал Габай, бледнея от недобрых предчувствий.
– Только, понимаешь, Папаня его заныкал где-то, и не сказал где...

Смотри, Габай, играешь с огнём, - вор зловеще понизил голос.
– Протянешь до субботы - по-другому будем разговаривать. Я шутить не люблю!

Да не волнуйся ты... Разве у меня когда чего пропадало?... А вот только незадача вышла с Папаней... Надо ж было ему грохнуться не вовремя...

Короче, до послезавтра!

В трубке поплыли гудки. Габай положил её на рычаги и тяжко вздохнул. Вот непруха! Голова после вчерашнего не работает, а тут надо думать, соображать, что Папанин имел в виду под "обычным местом"...

Подъём!
– зычно крикнул он.
– Хватит спать, уже день давно! Пискарь, вставай, надо ехать за камнями, а то Жихарь нас всех в унитаз спустит...