Шрифт:
ных, то вы их не соберете, так как этих бородатых Сусаниных больше нет... Так вот и надо сказать государю»79.
Синод и рабочих, якобы ставших участниками блока, можно смело приписать полемическому задору и политической неосведомленности речистого графа 80. Но смысл его речи был ясен: вы надеетесь на мужика, обращался он к верховной власти, а эта надежда призрачна. Ваш подлинный оплот — мы, дворяне, а не мужик, но правительство делает все, чтобы и дворянство загнать в оппозицию.
Осуждение письма все же было косвенным выражением оппозиционного духа. Предстояло сделать второй шаг, уже не оставляющий места никаким сомнениям насчет истинных чувств, обуревавших «первенствующее сословие». Таким шагом стала политическая резолюция, принятая XII съездом. Сам факт признания необходимости такой резолюции представлял собой оппозиционный акт, так как являлся отходом от основополагающего принципа дворянской организации обращаться только к монарху и только в качестве его верных слуг (которых он, как и во времена Алексея Михайловича, вправе казнить или миловать), но никоим образом не к «улице». Поэтому единственными формами обращения к царю устав признавал только адрес на его имя и доклад председателя Постоянного совета о состоявшемся очередном дворянском съезде и принятых им решениях. Этот исходный принцип был предметом особой дворянской гордости, поскольку именно он выражал главную суть дворянства как «первенствующего сословия», чуждого политическим приемам «улицы». Теперь, увы, приходилось опускаться до презренных «либералов», которых, хлебом не корми, дай только возможность сочинить лишнюю резолюцию.
Вот почему ожесточенные споры на съезде разгорелись не по содержанию резолюции, чего, казалось бы, следовало ожидать, а по вопросу о ее форме (должна ли это быть резолюция как таковая или адрес). В первом случае документ подлежал опубликованию в печати, во втором отсылался царю. Наиболее решительно указанные две точки зрения выразили два оратора: А. А. Римский - Корсаков и Гурко. Первый требовал не оглашать резолюцию в печати (сделается достоянием «улицы»; второй решительно заявил, что двух мнений быть не может — резолюцию нужно немедленно опубликовать) 81. За оглашение резолюции проголосовали 22 губернии, против — 11, одна губерния воздержалась 02. Было отвергнуто также предложение о посылке адреса и депутации к царю параллельно с опубликованием резолюции (оно собрало только три голоса, против проголосовали 28 губерний) 83.
При этом, однако, в прениях единодушно прозвучало требование сформировать в резолюции пункт о «министерстве доверия» таким образом, чтобы было ясно: «объединенные дворяне» выступают категорически против лозунга «ответственного министерства» 84.
Начальный, ударный абзац резолюции гласил: «XII съезд объединенных дворянских обществ, искони преданных своим само-
держцам, с великой скорбью усматривает, что в переживаемый Россией грозный исторический час, когда для крепости и единства государства является особо важным монархическое начало, эта вековая основа государства претерпевает колебания в своих собственных устоях». Далее перечислялись конкретные проявления «колебаний». В государственное управление «внедряются... темные силы», которые «подчиняют своему влиянию верхи власти и посягают даже на управление церковное». Церковь «угнетена». Гражданское управление страны «пбтрясено». Власть не обладает «единством мысли и воли и не пользуется доверием народа». Центральный пункт о создании «министерства доверия» был сформулирован следующим образом: «Необходимо создать правительство сильное, русское по мысли и чувству, пользующееся народным доверием и способное к совместной с законодательными учреждениями работе; однако ответственное только перед монархом, оно должно быть вооружено в лице председателя Совета министров полнотой власти и сплочено единством общей программы» 85. Резолюция была принята единогласно под бурные аплодисменты 86. Она (прежде всего указанный выше пункт) означала присоединение «объединенных дворян» к «Прогрессивному блоку».
Кадетский официоз поспешил объявить осуждение съездом письма Струкова фактом исторического значения, колоссальным сдвигом «объединенного дворянства» влево. «На наших глазах,— говорилось по этому поводу в передовой,— совершается огромный сдвиг, который еще вчера казался невероятным... создавшееся положение совершенно исключительно»8'.
Такая оценка была далека от действительности: «объединенные дворяне» стали оппозиционерами поневоле. Являясь крайними реакционерами и монархистами, они вынуждены были присоединиться к ненавистному племени «прогрессистов» и заявить о своем отчуждении от верховной власти, но это не означало действительного полевения. Съезд показал, что «объединенные дворяне» продолжали оставаться такими же «зубрами», как и Марков 2-й, несмотря на то что на этот раз он даже не был допущен на съезд. Даже самые «левые» из них не уставали твердить, что они прежде всего правые, правые, правые... Раньше и теперь заявляю, говорил Львов, что, работая в Земском союзе, был и остаюсь там крайним правым 88.
Как мы помним, треть губерний выступила за одобрение письма Струкова, хотя революция уже заглядывала в окна дома Офицерского собрания, где проходил съезд. Несмотря на единогласное принятие резолюции, 25 дворян — участников съезда в пику боль- Шенству составили собственное постановление, в котором указывали, что «долг благородного российского дворянства верноподданнически донести до сведения державного вождя земли русской о современном тяжелом внутреннем положении России и выразить ему, что, следуя завету и примеру предков, дворянство самоотверженно готово всеми средствами помочь государю победить врага и вывести отечество из настоящего положения на путь процвета-
ния». 25 дворян требовали, чтобы обращение к царю со стороны съезда последовало «непосредственно через председателя совета, смело, прямо и открыто, и не может вопреки традициям быть объявлено во всеобщее сведение вне съезда до доклада его величеству» В9.
Несомненно, что, если бы политическая конъюнктура, с точки зрения царизма и дворянства, несколько улучшилась, мнение указанного меньшинства мгновенно бы стало мнением большинства. «Объединенные дворяне» наступали на горло собственной песне, и это обстоятельство лишний раз подчеркивает силу и глубину кризиса, переживавшегося царизмом накануне революции.
Как уже известно, на XII съезде дворянская организация ставила задачу не только выразить отношение к кризису власти, но и преодолеть свой собственный кризис. Последнее они рассчитывали достигнуть с помощью организационных коррективов. После того как 24 губернских предводителя вынесли 12 мая свое постановление, Постоянный совет понял, что ему придется согласиться на их требования, тем более что и в самом совете были сторонники реформирования § 13 и других пунктов устава. На заседании 23 октября так и было сделано. В принятом постановлении § 13 исключался. Вместо него вводился § 14, согласно которому Постоянный совет мог обращаться к «высшему правительству» только тогда, когда на чрезвычайном заседании совета в присутствии не менее половины всех губернских предводителей дворянства две трети собравшихся проголосуют за такое обращение, причем заседания должны проходить в Москве, а не в Петербурге 9|).