Я улыбнулась девочкам, но они застеснялись, и только младшая не побоялась встретиться со мной взглядом. Старшая, ближе мне по возрасту, была приземистой и смуглой, совсем не похожей на младшую, хотя довольно красивой. Чувственная земная красота…

Я пересмотрела все кружева и выбрала комплект из манжет и воротничка, а потом, повинуясь некоему порыву, купила с полдюжины лент для подарков Бетси и Сьюзен. Я никогда не видела, чтобы миссис Годстоун носила нечто столь фривольное, как ленты, так что выбрала ей прищепки, а для мужчин — горшочки с противно пахнущей мазью от порезов и ссадин. Заплатила подаренными отцом деньгами и впервые в жизни узнала, что это такое — доставлять радость окружающим.

Прошло несколько дней, и кучер Йен принес печальные новости. Один из цыган, то ли Лука, то ли Лукас, был найден мертвым после ссоры из-за лошади. Убийцу арестовали. Им оказался какой-то негодяй из трактира, где оба пили. Отца позвали провести расследование, поскольку табор раскинулся на его земле. Позже я слышала, что он сам оплатил похороны бедняги.

Следующим вечером я была наверху, готовясь ко сну, но, подойдя к окну, чтобы задернуть занавеску, увидела над лесом странное свечение и клубы дыма. Я бросилась к двери с криком, что горит лес.

Дом тут же проснулся: двери хлопали, люди кричали, поднялась паника. Мистер Корбетт, Йен и мой отец вооружились метлами, чтобы сбивать пламя, а я натянула плащ и отправилась вместе с Бетси звать на помощь соседей и попросить мистера Тротвуда поднять людей в деревне.

Потом мы присоединились к спасательному отряду. Вскоре послышались людские вопли, и нашим глазам предстало ужасное зрелище. Одна кибитка горела, и с полдюжины людей суетились, пытаясь спасти вещи. Некоторые сцепились не на жизнь, а на смерть. Пьяные цыгане швыряли в огонь бочонки, табуреты и одежду, а женщины немедленно выхватывали их обратно. Им помогали мистер Корбетт, Йен и мой отец.

Женщины плакали и ругали мужчин, те огрызались и хохотали. Настоящая сцена из ада! Отойдя подальше от пламени и удушливого дыма, я заметила прижавшихся друг к другу детей. В золотистых отблесках огня было видно, что лица их искажены ужасом. Я подозвала Бетси, и мы вместе подошли, чтобы утешить бедняг.

— Нельзя ли отвести их в дом? — спросила я Бетси. Но дети отказывались покинуть родных, и я послала Бетси за миссис Годстоун, одеялами и едой. Старшая девочка обнимала брата, пока я ухаживала за подругой. Несчастная дрожала от страха, а я старалась ободрить ее. Но тут торговка, оказавшаяся их матерью, увидела меня и немедленно забрала дочь.

Прошел целый час, прежде чем прибыли жители деревни, чтобы сбить пламя. Тем временем Йен и мистер Корбетт ловили перепуганных лошадей. И поскольку цыгане отказались принять помощь, мы оставили их предаваться печали среди разбросанных обгоревших вещей.

— Таков цыганский обычай, — пояснил отец, когда мы возвращались домой. — Когда цыган умирает, они сжигают кибитку и его вещи. Но его братья сегодня зашли слишком далеко.

Я не могла забыть ужас и безнадежность в глазах маленькой цыганки, когда пыталась ее утешить.

Той ночью Джуд долго пыталась заснуть, но слишком переволновалась из-за сегодняшних событий. И больше всего ее беспокоил разговор с Юэном. Она позволила себе вспоминать глубокие голубые глаза, подвижные губы и нежную улыбку… И ощутила, как сердце наполняет восхитительно теплое чувство. Но очень скоро ее отрезвили слова Юэна о Клер.

«Нужно перестать думать о Юэне и сосредоточиться на Клер. Я действительно отношусь к сестре покровительственно или вижу в ней равную, когда пытаюсь помочь?»

Иногда Джуд действительно находила Клер невыносимо раздражающей и всегда считала, что, поскольку сама небезупречна, нужно это игнорировать.

«Но чем вызваны такие отношения? Что испытывает ко мне Клер? Неужели так и не назвала звезду в мою честь, потому что не слишком любит меня? Клер редко интересуется моими делами, занятиями или работой. Возможно, это ревность, или я слишком мало для нее значу. Юэн восхищается Клер, сам признался. Может, питает к ней более глубокие чувства?»

Джуд слишком мало видела их вместе, чтобы судить. Не подметила взглядов украдкой и жестов, выдающих тайную симпатию. Но четко знала: Клер надеется на большее, чем дружба. И оба любят маленькую Саммер. Юэн умеет обходиться с детьми, и Саммер от него без ума.

Джуд охватила ревнивая досада. Но постепенно все улеглось, сменившись тупым безразличием. В эту минуту она испытывала не жалость, а застарелую неприязнь, которую ощущала, когда сестра завладевала вниманием родителей или когда мальчики обращали внимание не на спокойную, добродушную младшую сестру, а на капризную красоту старшей. Джуд давно не чувствовала той детской ревности. И теперь с изумлением обнаружила, что под поверхностью родственной привязанности по-прежнему кроется злость и зависть.