— Его обвиняют в краже со взломом,— сказала Эйджи с полным ртом.— Опровергнуть это обвинение шансов мало. Его поймали, когда он вылезал из окна с товаром на несколько тысяч.

— Глупо! — Олаф залпом выдул почти полстакана.— Ни к чему ему было красть!

— Как бы то ни было, его поймали на месте преступления, предъявили обвинение, и он с ним согласился. Если Майкл даст показания, окружной прокурор будет просить условного наказания, отдачи под административный надзор и привлечения к общественным работам.

Олаф выпустил изо рта клуб дыма.

— Значит, он их даст.

Левая бровь Эйджи поползла вверх. Она уже не сомневалась, что Олаф Стивенсон может выколотить из любого все что угодно, но...

— Вряд ли. Он хоть и напуган, но упрям. И, кроме того, он хранит верность «каннибалам».

Олаф кратко высказал все, что он думает о «каннибалах», и Эйджи сочла за благо не спорить.

— Что ж, может быть, но это дела не меняет. За ним много чего числится, и выручить его будет нелегко. Но попробовать можно. Надо только действовать энергично и быстро. Суд должен учесть, что это его первое крупное преступление. Думаю, ему могут дать три года, но если он правильно поведет себя, ограничатся годом.

Пальцы Олафа впились в металлический лоток и судорожно сжали его. Он ощутил горечь во рту.

— Я не хочу, чтобы Майкл сидел...

— Стивенсон, я юрист, а не волшебник.

— Они ведь вернули то, что он украл, верно?

— Да. Хотя формально это не уменьшает вину, но в принципе вы правы. Несколько тысяч долларов ему могут скостить.

— Я постараюсь, чтобы скостили.— Интересно, как это ему удастся. Еще немного, и он разломает лоток. Он приподнял его за край, потряс и опустил на место.— Слушайте, я возмещу стоимость украденного. Майклу всего девятнадцать. Если бы вы смогли убедить окружного прокурора отнестись к нему как к несовершеннолетнему, все было бы намного проще.

— На членов бандитских шаек это правило не распространяется. К тому же его метрика приобщена к делу. Не думаю, что из этого что-нибудь выйдет.

— Если не сумеете вы, я найду другого защитника.— Предупреждая взрыв эмоций, Олаф поднял руку.— Поймите меня правильно. Напрасно я набросился на вас. Извините. Я работаю по ночам и утром бываю не в лучшей форме.— В жизни он ни у кого не просил прощения, но тут делать было нечего: она нужна ему.— Час назад я позвонил одному из его приятелей, и тот сказал мне, что Майкл провел ночь в тюрьме. Я сбегаю к этому парню и потолкую с ним. Но это уже мое дело. Тут мне не нужна ничья помощь, и ваша в том числе. Я сам справлюсь.— Он докурил сигарету и зажег новую.— Я знаю, Майкл испуган до чертиков.— С чем-то похожим на вздох он сунул руки в карманы.— Я все сделаю, чтобы его отпустили, мисс Гайд. Чего бы мне это ни стоило, но в тюрьму он не сядет!

Она с трудом сохранила спокойствие и тщательно вытерла руки бумажной салфеткой.

— У вас хватит денег, чтобы возместить ущерб в пятнадцать тысяч долларов?

Он поморщился, но кивнул.

— Достану.

— Да, это поможет. Слушайте, вы обладаете влиянием на Майкла?

— Почти никаким.— Он улыбнулся, и Эйджи пришлось признать, что улыбка у него довольно приятная.— Но надо что-то предпринять. У меня свое солидное дело — бар «Якорь», квартира с двумя спальнями. Я представлю любые характеристики, которые вам потребуются. Уголовного прошлого у меня нет. Правда, когда я служил во флоте, то просидел месяц на гауптвахте за драку в баре.— Он пожал плечами.— Но они едва ли вспомнят о том, что случилось двенадцать лет назад.

Эйджи стала быстро просчитывать варианты.

— Если я вас правильно поняла, вы хотите, чтобы суд отдал вам Майкла на поруки?

— Вы сами сказали: административный надзор и привлечение к общественным работам. Выдача на поруки взрослому, ответственному человеку. Полное возмещение ущерба.

— Стоит ли брать на себя такую ответственность, Стивенсон?

— Он мой брат.

Это она поняла. Сверху закапало. Эйджи подняла голову.

— Мне пора возвращаться в контору. Если у вас есть время, можете пойти со мной. Надо будет кое-кому позвонить и выяснить, что можно предпринять в таком случае.

Бар, со вздохом подумала Эйджи, пытаясь сложить воедино все, что она услышала от Стивенсона. Почему он владеет именно баром, а не чем-нибудь другим? А с другой стороны, что больше подходит человеку с широкими плечами, большими руками и кривоватым носом, наверняка сломанным в какой-нибудь драке?

И уж конечно, такое занятие как нельзя лучше соответствует темпераменту неотесанного, темного грубияна.

Было бы не в пример проще, если бы она могла сказать судье, что Олаф Стивенсон владеет магазином дорогой мужской одежды в центре города. А сейчас ей придется просить суд отдать девятнадцатилетнего парня под личную ответственность и опеку (с соблюдением всех правил и формальностей) тридцатидвухлетнему сводному брату, который владеет баром под названием «Якорь»...

Здесь был один крошечный шанс. Окружной прокурор, конечно, заартачится, но владельца магазина очень порадует обещание полностью возместить ущерб. Конечно, он нещадно завысит стоимость похищенного, но это уж проблема Стивенсона, а не ее.

Оставалось не так много времени, чтобы попробовать убедить прокурора не считать Майкла совершеннолетним. Разложив по полочкам полученную от Олафа информацию, она пригласила обвинителя в маленькую совещательную комнату, коих в здании суда было великое множество.