Сейчас они организуют митинги, произносят речи перед легковерными, не привыкшими или не желающими мыслить. Призывают обратно в «светлое будущее», подбивают на забастовки, саботаж, организуют и финансируют диверсии и заказные убийства, поощряют рэкет, препятствуют правосудию и борьбе с преступностью... Они рвутся к власти, финансируют выборы, пользуются депутатским иммунитетом, уходя от ответственности за совершенные преступления. Прорываются на радио и телевидение...

Вот и моего незваного гостя Сашу из контрразведки, посетившего меня в 1991 году по поручению тогдашнего шефа КГБ, я недавно увидел на телеэкране. И не в рубрике «Их разыскивает милиция», а в роли... защитника невинно пострадавших от гебистского террора!!! Вот это сальто-мортале! А я-то наивно полагал, что он теперь в безработных ходит, с хлеба на воду перебивается...

Образованный большевиками Советский Союз можно сравнить с кораблем, на котором в результате Октябрьской революции у руля оказалась партия большевиков («партия — наш рулевой). Не имея навыка судовождения, не зная лоции, этот рулевой пообещал привести корабль к островам счастья и светлого будущего! Но вместо обещанного, привел к мрачным островам архипелага ГУЛАГ. И к ужасной, опустошительной Отечественной войне, унесшей миллионы жизней!

Оценивая сегодня более чем семидесятилетний путь, пройденный «кораблем» к «заветной цели», можно подвести некоторый общий итог.

Прежде всего, и это теперь уже всем ясно, ошибочным оказался сам курс, приведший в никуда... Попытка установления всеобщего равенства привела к уравниловке и обезличке... Принцип — «каждому по потребностям» (такой же абсурд, как и всеобщее равенство) был доступен только партийной элите... Не лучшие всходы дала и национальная политика, проводимая Великим Кормчим (он же отец всех народов)... «Союз нерушимый республик свободных...» — держался до тех пор, пока «свободные» республики были на привязи и думать не смели о выходе из «союза нерушимого»... Но как только на горизонте замаячила свобода — Союз в одночасье распался... И не надо искать виновных. Распад СССР был закономерен и неизбежен. Рано или поздно это все равно бы произошло как результат ошибочного курса. Все дело только во времени...

Пустыми лозунгами оказались словосочетания: «Вся власть Советам!»; «Народ и партия — едины!»; «Советы депутатов трудящихся» и тому подобное... В действительности власть никогда с народом не советовалась. Да и единого мнения у народа не было и быть не могло... Народ всегда многолик (сколько людей, столько и мнений)... Под большим сомнением оказалась правомерность деления народа на «классы» (рабочих, крестьян, пролетариев, капиталистов...) — породившее классовую ненависть. Ошибочность и порочность курса, основанного на коммунистической идеологии, подтвердилась на примерах других государств, последовавших тем же курсом (Куба, Камбоджа, ГДР, Чехословакия, Польша...), с той только разницей, что народы многих из тех стран поняли это гораздо быстрее нас и понесли, соответственно, меньший урон как в экономической, так и в духовной сфере. Большинство из них сумели выйти из тупика, в который, как показала жизнь, неизбежно вела советская, так называемая «социалистическая» система. В нашей стране в результате длительного воздействия этой системы (более семидесяти лет) наибольший урон был нанесен духовности и нравственным устоям народа.

Значительный ущерб духовная сфера понесла в результате отрешения людей от Бога, религии и церкви. В том, что это произошло при молчаливом безразличии масс (сопротивлялись немногие), в какой-то степени виновата сама церковь, а точнее, часть церковнослужителей, еще задолго до большевистского переворота скомпрометировавших себя неблаговидными поступками, отнюдь не праведным образом жизни, нередко аморальным поведением, склонностью к стяжательству, предпочтению личных интересов в ущерб благу паствы. Недаром в народе наряду с уважительным обращением «батюшка», «святой отец» появилось слово «поп», хотя и того же значения (от греческого «pappas»), но приобретшее в обиходе некоторый неуважительный оттенок. Не случайно получили распространение анекдоты, прибаутки, сказки, высмеивающие корысть, жадность, чревоугодие попов. Постепенно слово «поп», «попик» становилось насмешливо-презрительным, а иногда и просто бранным. Вместо весьма результативного миссионерства, как это было, например, в Австралии, где священнослужители способствовали превращению страны сосланных туда бывших преступников, в страну вполне добропорядочных людей, российские церковнослужители засели в своих церквах и храмах, как в осажденных крепостях, и не торопятся идти к народу, предпочитая приобщать к Вере и без того преданных ей богомольных старушек.

Годы заключения, проведенные в норильских лагерях, остались в прошлом. Но и теперь во сне, правда значительно реже, чем в первые годы после освобождения, я снова оказываюсь в Норильске. Прямо какая-то заполярная ностальгия. И не только во сне. Хотелось взглянуть на Норильск теперь...

И вот желание исполнилось — я снова в Норильске! Прибыл сюда не в трюме баржи, как заключенный, 41 год назад, а свободным гражданином. Прилетел на презентацию своей книги по приглашению Норильского горно-металлургического комбината. Руководители московского представительства комбината Поле-щук Владимир Иванович и Механик Владимир Петрович не только помогли выкупить часть тиража у казанского издательства «ЭЛКО», о чем я уже упоминал, но и субсидировали мое посещение Норильска (выходит, я не зря трудился за лагерную пайку в угольной шахте).

Сам город и в ту пору был красив, ведь создавали его талантливые, в основном опальные, люди. Недаром Норильск считается некоронованной столицей Заполярья. Нынче город разросся вширь и ввысь. Несмотря на обилие автомашин, водители пропускают пешеходов, переходящих проезжую часть. Достаточно поднять руку, и любой автомобиль, частный или служебный, доставит вас в любую часть города. Тариф единый, независимо от расстояния.

Поражает обилие товаров, хотя снабжение в течение более полугола только по воздуху. Множество магазинов с красиво оформленными витринами, торговые палатки, ларьки. Большинство торгуют круглосуточно (зимой дня не бывает). Цены, правда, раза в полтора выше московских. На прилавках разноцветье овощей и фруктов: ананасы, бананы, виноград, яблоки (и это в декабре, при морозе под сорок градусов!). Вспомнилось, как еще в начале пятидесятых годов мне довелось наблюдать, как домашний, совсем не голодный кот с жадностью грыз случайно оброненную сырую картофелину, придерживая ее обеими лапами и урча от удовольствия. Заодно уж и о норильских собаках: они здесь добрее московских. Люди, кстати, тоже. И те, и другие смотрят на тебя приветливо и очень дружелюбно. Много поразительно умных детских глаз. (Все остальное закрыто мехом, шарфами, башлыками.) В городе спокойно. Даже в ночные часы можно, не рискуя, отправиться в любую часть города. В телохранителях здесь пока не нуждаются: бандиты и грабители, видимо, предпочитают более мягкий климат...

В мое время уголовники здесь пользовались привилегиями как «социально близкие». Им выдавали пропуска на бесконвойное хождение, и они свободно разгуливали по городу, воровали, грабили, убивали. У них были покровители в спецкомендатуре и среди гулаговского начальства, с которыми они делились добычей. Иногда и спецкомендатура не брезговала грабежом: вспомним ранее описанный случай, когда оперативник, сам подрабатывавший грабежом, перепутал паспорта: свой отдал ограбленной им женщине, а ее оставил себе... В ту пору дня не проходило без ограбления или убийства...