– Опять бросят или взорвут.

– Вполне возможно, – согласился Самойлов. – На выдумку они не горазды.

– А ты как здесь оказался? – наконец заинтересовалась я. – Охранял меня, что ли?

– Еще чего. Просто шел с работы, гляжу – ты стоишь, как столб, смотришь, как тебя расстреливать собираются, вот я и решил, что дружеский толчок в спину тебе в данный момент не помешает, – совершенно откровенно соврал Витя.

Ладно, пусть врет. И так ясно, что страховал меня. Хороший все-таки в отделе народ…

Мы дождались приезда группы, слава богу, ребята добрались до нас очень быстро. Я в работе почти не участвовала, как-то не было настроения. Прилегла себе на заднем сиденье, пока Витя подробно рассказывал, как все произошло, и рисовал свои схемы. А что, я все равно ничего толкового рассказать не могла. Как Андрей тогда сказал: «Только дуло автоматное перед глазами пляшет». Очень точно выразился.

Наконец Витя закончил, подошел к машине, где я уже почти задремала, постоял, глядя на меня внимательно и серьезно.

– Тебе, наверное, не стоит сейчас за руль? – спросил он.

– Пожалуй, – согласилась я. – Раз уж ты, Самойлов, спас мне жизнь, вези теперь домой.

Витя не только отвез меня, он зашел со мной в подъезд, поднялся на мой этаж, одним словом, проводил до дверей квартиры, по полной программе. Лампочка на нашем этаже всегда яркая и всегда горит, за этим я слежу строго. При моей профессии лестничная площадка перед квартирой всегда должна быть хорошо освещена. Так что Витя сразу заметил, что дверь в мою квартиру взломана.

Все-таки, когда возвращаешься домой с мужчиной, да еще если этот мужчина – милиционер при исполнении служебных обязанностей, это дает возможность переложить на его плечи неприятную работу, а самой немного расслабиться. Я прислонилась к стенке и прикрыла глаза, пока Витя, с пистолетом в руках, производил осмотр. Собственно, я была уверена, что взломали только наружную дверь. Дело в том, что внешняя дверь у меня самая обычная, деревянная, как у всех в подъезде, только открывается не в квартиру, а на лестничную клетку. А вот за ней стоит дверца посерьезнее, фирменная металлическая, с гарантией. Ее вскрыть не проще, чем сейф в солидном банке.

Действительно, около замка на металлической двери было несколько глубоких царапин, но этим ущерб и ограничился. Я достала ключи, Витя тут же отобрал их.

– Балкон, окна?

– Там у меня решетки.

– Молодец, – коротко одобрил он. Осторожно открыл дверь, скользнул в коридор. Через минуту зажег свет.

– Заходи.

– Спасибо, Витя, – я машинально двинулась на кухню. – Кофе хочешь?

– Нет, – голос у Самойлова был напряженный. – Я хочу, чтобы ты сейчас собрала вещи и шла ночевать к нам.

– Да ладно тебе, у меня же здесь крепость, сам видишь! Что со мной сделается?

– Таня, в тебя сегодня стреляли, ты не забыла еще?

– Забудешь такое, – меня передернуло.

– К тебе в квартиру попытались забраться. Тоже, думаю, не для того, чтобы поздравить с днем ангела, – продолжал Витя. – Так что одно из двух: или ты ночуешь у нас, или я ночую у тебя под дверью. Танька, если с тобой что случится, Мельников меня убьет. Ну пожалей мою Маруську, не оставляй девчонку сиротой!

– Да, против такого не возразишь, – хихикнула я. – Ладно, только ради Маруськи. Сейчас соберусь.

Я быстро покидала в сумку необходимые для ночевки в чужом доме вещи, сунула туда же магнитофон с недослушанной кассетой. В буфете зачерпнула из вазочки горсть конфет для Витиной дочки.

– Я готова, поехали.

– А переодеваться не будешь? – немного удивился Витя.

– Елки зеленые, – застонала я, подойдя к зеркалу. Мое синее в блесточку платье после тесного общения с грязным и шероховатым асфальтом выглядело как поломойная тряпка. – Ну что за дело такое дурацкое, второе парадное платье на нет свожу!

С Любашей, Витиной женой, мы были знакомы, встречались на разных милицейских семейных мероприятиях, но и только. Но эта святая женщина совершенно спокойно восприняла мое появление на своем пороге, накормила обалденно вкусной гречневой кашей с тушенкой и постелила на полу в Маруськиной комнате. То есть сначала, по всем правилам гостеприимства, хозяева хотели уступить мне свою кровать, но я отбилась, упирая на то, что по летней жаре на полу гораздо приятнее.

Пока мы с Витей ужинали, дослушали до конца кассету. Как и ожидалось, ничего, кроме невнятного шума, на ней не было. Так что можно было и не оставлять там магнитофон на ночь.