В июне 1976 года Южную Африку потрясло восстание чёрных школьников. Оно началось в Соуэто и вскоре распространилось по всей стране.

Его непосредственной причиной было решение правительства ввести язык африкаанс, как обязательный язык для обучения в школах для чёрных детей. Когда школьники Соуэто организовали 16 июня массовый марш протеста, то полиция открыла огонь. Двенадцать детей были убиты. Однако это проявление жестокости не смогло подавить гнев поколения, которое выросло в период после расстрела в Шарпевилле и поражения в Ривонии, когда их родители были покорны властям. Молодёжное сопротивление как лесной пожар распространилось по стране.

Бушевали уличные битвы, когда подростки использовали крышки от мусорных баков для защиты от пуль. На полицейских и солдат сыпались камни и бутылки с зажигательной смесью. В боях, в которых преимущество одной стороны было слишком велико, погибли сотни молодых людей. По некоторым оценкам эта цифра составила за год более 600 человек. Многие из них имели самое туманное представление об АНК и «Умконто ве сизве».

Начало быстро увеличиваться число желающих вступить в АНК. В предыдущие годы они шли тонкой струйкой, а теперь потекли мощным потоком. Подростки покидали Южную Африку толпами, направляясь в соседние страны в поисках АНК с единственным желанием: научиться стрелять, получить оружие и вернуться назад домой, чтобы покончить с бурами.

Молодёжь обратилась к АНК, как к наиболее популярной и последовательной из организаций чёрных южноафриканцев. Как только движение сопротивления приобрело развитую форму, они обнаружили среди поколения своих родителей бывших политических заключённых, которые могли направлять их. Большинство из них были ветеранами АНК и диверсионной кампании. У АНК были инфраструктура и возможности для подготовки бойцов. И он поддерживал тесные отношения с партизанскими движениями, такими, как ФРЕЛИМО и МПЛА, которые изгнали португальцев из Мозамбика и Анголы. Пропагандистские акции, планировавшиеся из Лондона, также производили свое действие.

Телевизионные передачи об уличных битвах, о героизме подростков, бросающих вызов бронемашинам, о первой жертве — 13-летнем Гекторе Петерсоне, изо рта которого текла кровь и которого уносил на руках мальчик в комбинезоне — всё это побуждало нас в Великобритании удвоить наши усилия.

В Южной Африке наши пропагандистские группы работали круглосуточно. Но не без риска. Раймонд Саттнер был арестован в 1977 году и приговорён к семи годам тюрьмы за распространение литературы АНК. В то время ему было 30 лет, и он был старшим преподавателем права в Натальском университете.

Мы объединили в одну группу Джереми Кронина с Дэвидом и Су Рабкин. Как и другие подразделения, они работали в лихорадочном темпе. Тим Дженкин и Стивен Ли также действовали в Кейптауне. Мы готовили проекты листовок в Лондоне и тайно провозили их в Южную Африку в невинных подарках. Затем их перепечатывали на ротапринтах, спрятанных в гаражах и кладовках, и рассылали в тысячи адресов. Они также разбрасывались с помощью листовочных бомб около железнодорожных и автобусных станций. Тим Дженкин в этом вопросе оказался самым способным из наших оперативников. Он иногда устанавливал одновременно до восьми листовочных бомб в центре города. Когда бомбы Тима взрывались, то я вспоминал о Су и её вопросе о численности подполья. Тим в одиночку мог создать у неё и у полиции безопасности впечатление, что у нас в Кейптауне действовала целая армия.

Листовки, которые мы писали в Лондоне, были пронизаны духом открытого неповиновения. В листовке, распространённой в Йоханнесбурге в марте 1977 года, после неудачного вторжения южноафриканской армии в Анголу, говорилось: «Условия для развития нашей освободительной борьбы, для разгрома апартеида и завоевания свободы сегодня лучше, чем когда бы то ни было. Ничто не может скрыть того факта, что белая Южная Африка находится в состоянии необратимого кризиса. Форстер думал, что он может направить свою армию в Анголу и привести своих марионеток к власти. Но МПЛА растрепала его в боях и заставила его белых солдат и марионеток бежать в ужасе».

Через несколько дней после бойни в Соуэто листовочные бомбы начали взрываться по всей стране, разбрасывая послание, написанное Дэвидом Рабкиным, в котором он чествовал мучеников Соуэто. Оно призывало людей к действию и в нём говорилось: «Форстер и его убийцы не вынесли никого урока из Шарпевилля. Он снова призвал своих убийц стрелять в невинных людей во имя сохранения «закона и порядка»… Выходите на демонстрации против жестокого убийства наших детей. Выражайте протест против государства апартеида и бойни наших людей».

В начале июля Дэвид и его беременная жена должны были возвращаться в Лондон, где должен был родиться их второй ребёнок. Я с нетерпением ожидал встречи с ними, чтобы получить информацию из первых рук. Но за день до отлёта они и Джереми было арестованы.

Мы недоумевали о причине их ареста. Потом выяснилось, что один из первых людей, с которыми Джереми вступил в контакт ещё в 1968 году, тоже был арестован. Этот человек, журналист, был склонен к болтовне в трактирах и мы «заморозили» отношения с ним. Джереми узнал в тюрьме, что именно этот наш бывший партнёр был тем слабым звеном, которое привело к арестам.