Когда пришла в себя, буран за стенами стих. Я была одна, открытые двери саней и следы на глубоком снегу красноречиво говорили о том, что служанки бросили свою госпожу, не удостоверившись даже, жива я или нет. Ни кучера, ни лошадей, а тем более воинов. Вокруг лес, обломанные стволы деревьев и острые сучья. Безлунная ночь и жуткая тишина.

– Эни! Дарина!
– позвала я служанок.

Я звала их еще некоторое время, скорее, чтобы слышать свой голос, а не в надежде найти девушек. Убежали, что ж, надеюсь, не заблудятся, и не попадут в лапы каким-нибудь лесным хищникам. А я посижу в карете до утра, благодаря перстню не замерзну.

Кое-как соорудив постель из шубы и меховых накидок, я улеглась в санях. Сон не шел. Более всего волновал вопрос: а если я не успею выйти замуж в установленный срок – умру? Жаль, договор в одном из чемоданов, который, как и прочий багаж, потерялся во время бурана.

Мне вдруг послышался чей-то голос. Сердце ухнуло в пятки, заставив задержать дыхание. Голос послышался снова, и я различила плач. Неужели мои предательницы решили вернуться к саням? Вскочила и поспешила на звук. Они могут быть ранены, испуганы, да что угодно! Я их хозяйка, и в ответе за них, что бы ни происходило.

Проваливаясь в снег по колени, я шла между черных деревьев на звук. И чем ближе подходила, тем больше мне хотелось развернуться в обратную сторону. Голос был мужским, и не принадлежал ни моим воинам, ни кучеру. Может быть, это лесник? Разбойники, вроде бы не плачут…

Голос привел на небольшую поляну с покосившейся хижиной. Темные окна, раскрытая дверь и отсутствие других признаков обитателей насторожили меня. Плач раздавался именно из хижины. Вопреки доводам здравого смысла, приказывающего бежать с этой полянки куда подальше, я вошла внутрь. На что надеялась? Увидеть там воинов, рыдающих в обнимку?

Хижина казалась пустой. Еле различимые в темноте предметы были сломанными и перевернутыми, будто буран свирепствовал и здесь. Голос доносился из-за закрытой двери.

На цыпочках я подобралась к ней вплотную и попыталась приоткрыть. Дверь легко поддалась, даже не скрипнув.

– Кто посмел?!

От гневного окрика я отпустила ручку двери, и та распахнулась настежь.

В маленькой комнатушке, освещенной магическим светильником, закрепленным на стене, оказались двое. Я вскрикнула, разглядев лежащее на низком столе тело-близнец того, во что превратился мой отец перед смертью. Скелет, обтянутый желтой кожей. С мертвеца скорбно свисала черная одежда.

В темном углу обнаружился хозяин голоса: парень, мой ровесник, в легкой черной шелковой рубашке и черных же штанах. Он вышел на свет, и я поспешно отвела взгляд. Его лицо было невероятно прекрасным. Прекрасным и печальным. Правильные черты: высокий лоб, четкие линии бровей, прямой нос, тонкие губы, легкая щетина, - все это озарялось внутренним светом его черных, как ночь, глаз. Он был коротко стрижен, и в правом ухе я заметила характерную для всех темных магов серьгу в виде черепа. Некромант!

Поспешно попятилась назад, не в силах отвести глаз от его серьги.

– Куда? – Прищурился маг, и я почувствовала спиной закрывшуюся дверь.

Попала, я попала в клетку к некроманту! Лучше бы меня заперли в башне Отверженных, или сразу же после смерти отца выдали за Робера…

– Боишься?

Маг не делал попыток приблизиться, стоял рядом со столом и рассматривал меня, склонив голову на бок.

– Это ты плакал?

– Похоже, что я умею плакать? – Его бровь вопросительно выгнулась, придав лицу надменное выражение.

– Я слышала твой голос, - упрямо возразила я.

– Некроманты не плачут.

– Но у тебя слезы еще не высохли. Вот, на подбородке. Когда у людей случается горе, они плачут.

Видимо, я потеряла последние остатки чувства самосохранения. И давно, еще когда решила пойти на звук голоса из темного леса.

– А я, по-твоему, человек?

– А кто ты?

– Некромант. Черный маг. Темная сила.

– И это мешает тебе быть человеком?

Маг задумался, смахнув слезы с лица.

– Я вел себя тихо, как ты услышала?

– Не знаю, - я в свою очередь задумалась

Действительно, расстояние по лесу прошла немаленькое. И голос на протяжении всего пути не становился ближе и слышнее, он просто был, а я просто шла к нему.

– Это мой отец, - маг склонился над скелетом, напоминая мне саму себя над умирающим отцом.

– Его прокляли?

– Нет. Он сам проклял. Врагов. Они умирали долго и мучительно пятнадцать лет, и вместе с ними умирал сам.

Ахнула, зажав ладонью рот.