– Ты его знаешь?
– в священном ужасе смотрит на меня Толик, подтягивая модные плавки.

– Нет, но у нас с ним один общий знакомый.

– Надеюсь, это не Федя, - передергивает плечами Сашка, а я загадочно улыбаюсь, - ты мне сердце разбила...

И он шутливо вешается на меня, облапав аки ту самую соломинку утопающий. Элла выходит из воды и невозмутимо вытирается полотенцем, а потом просит Гошу показать ей фотографии на камере.

Наша компания не совсем молча, и не совсем мирно продолжает загорать и купаться, но расположившиеся в нескольких метрах качки мало способствуют веселью, поэтому мы быстренько и оперативно собираем вещи в машину. Элка накидывает поверх купальника футболку, мотивируя тем, что жарко. Иду за кустики одна переодеваться обратно.

– Уля!
– зовет кто-то, выскакиваю, на ходу застегивая шорты, и натыкаюсь на Федю.

Парень сегодня одет совсем не в соответствии с голливудским образом, солнечных очков нет, волосы, хоть и торчат в художественном беспорядке, все же имеют мало общего с начесом Эдварда. Белая майка, гавайские шорты, сланцы, - обычный парень, вон, на левом плече татушка дракона.

– Привет!

– Привет, - буравит меня взглядом, а я теряюсь, не понимая причины.

– Приве-е-ет!
– тянет Сашка за моей спиной, вылезая из кустов и застегивая ширинку.

Из кустов за моей спиной?

– Купались?
– спрашивает Федя, засунув руки в карманы.

– Купались, - выдыхаю я, не в силах разорвать зрительный контакт: глаза в глаза, не мигая...

– Ну, пока, - Федя кивает мне, я ему, и мы расходимся в разные стороны.

Я - к машине Сашки, а он - к Коле, с чьим джипом рядом замечаю черную мазду.

Казалось бы, что такого? Пара ничего не значащих слов, почему же дышать больно?

Когда мы трогаемся с места, оборачиваюсь в сторону соседской компании и натыкаюсь на прищуренный взгляд Федора. Блин-Клинский, неужели всё?

Та неделя была началом неудачных недель. Несчастливых. Серых и будничных до зубного скрежета, не смотря на лето, вопреки успешной сессии. Моей, опять же.

А Федора отчисляют из универа за неявку на пересдачу экзамена по профильному предмету. Мама хмурит брови, кусает губы, но, ни о чем не спрашивает. И я ей очень благодарна - что сказать, сама не знаю.

Не звонила ему - зачем?

Отшучивалась при Сашке, когда друг начинал винить во всем себя и ту ситуацию, в которой мы оказались на берегу. Федор увидел все не в том свете, сделал не те выводы...

Однако дело было еще и в том, что Коля, скорее всего, упомянул наш разговор, в результате Федор понял, что я, так или иначе, но все знаю. И вот тут вопрос: из-за чего конкретно он ушел?

Едем семьями на отдых, мы и Варенковы. В Италию.

Сашка крутит сразу два романа: один с девушкой из наших туристов, второй - с парнем-аниматором, "жгучим и знойным итальянцем". Чувствую себя амебой, таскаюсь за группой по экскурсиям, послушно улыбаюсь для фотографий, а в перерывах между поездками по достопримечательностям сплю.

Приезжаем домой накануне первого сентября. Родители с сувенирами и впечатлениями. Сашка, по-моему, с разбитым сердцем и хламидиями. А я, как это ни странно, загорела и совершенно не выспалась.

Осень начинается с новым учебным годом в понедельник - дождь, ветер, лужи...

По дороге в университет ломается зонт, и окатывает брызгами грузовик. Неудачи продолжаются.

На первую и единственную сегодня пару опаздывает преподаватель, впрочем, сами студенты в виду плохой погоды и пробок подтягиваются только к середине лекции. Последним заходит высокий темноволосый парень, вижу его боковым зрением и совершенно равнодушно продолжаю записывать лекцию дальше.

По рядам идет волна шепота. Девочки отбрасывают ручки и тетрадки, начинают прихорашиваться и принимают соблазнительные позы, насколько это дозволяют им рамки приличий и классические ряды в аудитории.

– ... Мотылев, - доносится до меня голос преподавателя, представляющего студента группе.

Закусываю губу, неверяще смотря перед собой.

– Присаживайтесь, и впредь постарайтесь не опаздывать!

Иван Дмитриевич возвращается к предмету лекции, а я застываю с опущенной головой, услышав знакомый голос:

– Привет.

– Привет, - бурчу себе под нос, пока Федор без разрешения садится на скамью рядом.

Лекция идет своим ходом, и под мерный стук капель и шорох ручек по бумаге я, от напряжения что ли или от наглости, засыпаю. На плече Феди.

– Просыпайся, - заправляют мне за ухо прядь и ласково дуют, в это самое ухо.

– Ммм, - жмурюсь я в тепле мужских рук, окутанная его запахом.

– Лекция закончилась, все ушли, - шепчет на ухо Федя, наклоняясь ниже, к шее и целуя в венку.