Шрифт:
– Сегодня довольно скользко, – сказала Мари. – Осторожно. Многим не нравится зима, но я люблю ее. Вечером будет туман. Я люблю туманы, а ты?
Арвет задумался. Не о туманах, а о том, что за ними, кажется, крадется серая тень – с остро торчащими ушами, смышлеными глазами и белой грудью. Оказывается, они давно вышли за пределы гостиничного двора и шли по улице мимо молчащих домов. Странная деревня, она как вымерла, но ясный взор показывал, что жители внутри – за плотно сдвинутыми ставнями внимательные глаза следят за их перемещениями – и тихо, беззвучно переходят из комнаты в комнату. Арвет сказал бы, что они боятся, если бы пламя их жизни не горело неестественно спокойно. Будто они вообще не испытывают эмоций. То ли дело Мари – она как костер на ветру, и этот ветер все больше разгорается…
– Я не очень их люблю, – признался юноша, поняв, что пауза слишком уж затянулась. – Туманы. Они врут, делают мир таким, каким он не является на самом деле.
– Они не лгут, они обещают, – печально улыбнулась Мари. – Вечером я встаю у окна со свечой, смотрю на поля, залитые туманом. А там образы, призрачные фигуры, темные, как негативы. Ты ведь знаешь, что такое негатив?
– Еще бы, – возмутился Арвет, который до 12 лет успел сломать три пленочных фотоаппарата.
– Хорошо. А то все вокруг на цифровые перешли. Мне не нравятся, в них нет жизни. Нет души, понимаешь?
Арвет кивнул и поежился. Холодно. Влажный, липкий холод, он забирается под одежду, он обнимает кожу. Серая деревня, опутанная сеткой мелкого моросящего дождя, пожухлая трава, коричневато-серые каменные стены, спящие шеренги виноградных шпалер, уходящие вдаль по склонам пологих холмов.
Они уже вышли за пределы деревни и шли по проселочной дороге, обсаженной липами. В конце ее вставал высокий и узкий дом, в два с половиной этажа, странной формы – дом выставлял вперед острый стык стен, будто нос ледокола. Серый глянцевый сланец чешуей дракона тек по изломанной кровле.
– Вон там мое окно, – указала Мари на узкое мансардное окно, прищуренное око дома. – Оттуда лучше всего видны туманы.
– Какой… необычный дом, – заметил Арвет, хотя на языке вертелись другие, менее деликатные определения – например, «как ты живешь в этом скворечнике?»
– А мне кажется, обычный, – пожала плечами Мари. – Спасибо, что проводил. Не стоило…
– Мало ли что.
– Да тут никогда ничего не случается! – серые глаза Мари блеснули. – Это же наша деревня!
– Ты здесь с семьей? – закинул удочку Арвет. Все это время о чем он только думал! Надо было выяснить про нее как можно больше, а он про туманы болтал.
– С Мартой, – сказала Мари. – С бабушкой. Она у меня приемная, но другой у меня нет. Не помню я родных. Так уж вышло. Клемектина довольно строгая, но в целом милая. Я к ней привыкла. Еще раз спасибо. Выходи вечером смотреть туманы, я буду в окне.
Она тряхнула рыжей гривой и покатила велосипед к дому. Арвет прислонился к липе. Волк встал рядом, чуть задел колено упругим боком. Выразительно кивнул лобастой головой – понял, мол?
– Да, теперь вижу, – сказал Арвет. – Она из Магуса и в то же время не из Магуса. Не нравится мне эта деревня, Тэдди.
Зверодушец клацнул зубами и потянул его за дерево. Арвет скрылся, инстинктивно прижался к влажной коре, расцеловался с липой в мокрые, пахнущие лубом шершавые губы. А мимо будто холодный сквозняк пролетел, промчался по аллее в деревню – только то был не ветер, Арвет давно уже мог различить его упругие прозрачные завитки в воздухе, но на сей раз это был морозный сгусток холода, слиток чьей-то воли, неуловимой даже ясным взором.
– Кажется, мне нужен мой бубен, – пробормотал Арвет.
Глава пятнадцатая
– Большая игра пятерок – это битва на выживание! – Андрей навис над столом в гостиной, обозрел всех с видом генерала, готовящего войска к сражению. – Нам надо выработать стратегию, понять, как мы будем действовать, чтобы достичь победы. Нам ведь всем нужна победа, так?
Он обвел всех тяжелым взглядом, должным свидетельствовать о серьезности намерений.
– Эжен, Мэй, Виолетта, Сара?
– Мы не в армии, – пробурчала Виолетта. – И кто назначил тебя командиром?
– У меня к этому явно больше способностей, чем у тебя, пышка!
– Не кипятись, Андрей. – Эжен вытянул ноги. Покачался на стуле. – У нее был трудный день. Наша Ви чуть не стала закуской.
– Посмотрела бы я на тебя! – вспыхнула итальянка.
– О, я не такой дурак, чтобы выходить за пределы забора, на котором написано «Осторожно, там злые перевертыши».
Виолетта закусила губу.
– Не надо… – попросила Сара. Она села у окна, в самом темном углу. Запустила руки в мех своего фамильяра, гладила его и не принимала особого участия в обсуждении. – Каждый может ошибиться.