– Давай, Тагильчик, давай уже-е! – страстно шепнула она и поерзала попкой.

Он заскрипел зубами, левой рукой обхватил блондинку за шею, почти придушив ее, правой уткнул свой разбухший орган в ее влажное теплое влагалище. И резко вошел…

Рейнджеры Хокса и с ними один выживший пилот с боем пробивались к городу. После крушения вертушки, в котором погибли один солдат, второй пилот и получили увечья еще двое бойцов Хокса, группа прошла окраину Пустыря со сворой псевдоволков на хвосте. Чтобы не потерять всех, майор распорядился выставить заслон, а сам с остальными рванул вдоль полосы минного заграждения слева и аномальных полей справа в сторону уже виднеющейся окраины Туманска. Смертником остался пулеметчик Оуэн с перебитой ногой. Вколов анаболик, превозмогая боль в сломанной лодыжке, он долго отстреливался, пока не кончилась в коробке лента. Оставшиеся мутанты накинулись на беднягу, разрывая его в клочья, ломая клыки о бронежилет, щитки, амуницию. Схватившись за голову, пораженную ментальным ударом, он истошно орал, корчился, но еще боролся. Через пять минут затих.

Этих пяти минут хватило Хоксу, чтобы увести группу к заброшенному пруду.

Ночь не только пугала и сбивала с дороги, но и злила. Чёрная мгла, осевшая на землю, превращала операцию Хокса в заведомо провальное мероприятие, обернувшееся потерей живой силы и гневом руководства. Но больше всего майор терзался чувством вины, коря себя за неудачный выбор средства доставки группы в Зону, плохую подготовку личного состава, игнорирование условий враждебной территории. За пофигизм и безалаберность при наборе нужных людей, продумывании операции и отказ от помощи проводника и варианта моторизованного рейда.

Зачем было терзать себя сейчас, когда уже было поздно?!

Хокс пошел на вынужденные меры в этой сложной обстановке: оставив товарища и заведомо вычеркнув его из списка живых, он повел группу вдоль пруда, осознавая опасность такого спонтанного плана.

Интуиция майора не подвела: из темной воды на бойцов набросилось невиданное чудовище, похожее на гигантского головастика. Почуяв кровь раненного в руку солдата, мутант выпрыгнул из пруда и кинулся именно на него. Перекрестный автоматный огонь не причинил вреда твари, которая, сцапав жертву, исчезла с ней под водой.

Хокс заорал благим матом, дырявя поверхность пруда пулями. Его остановил капрал Блум, такой же бледный и испуганный, как и командир:

– Майор, такая тактика ни к чёрту. Давай принимай другие решения, иначе ребята заропщут. И так всех уже трясет от неудачного начала рейда. Соберись, патрон! И скажи нам, что будем делать дальше.

– Хорошо, капрал. О'кей. Сейчас, – Хокс утер лицо от пота и грязи, поправил шлем и оглядел своих подчиненных. – Так, парни, наша задача сейчас – дойти до города. Живыми! Самый короткий путь до места назначения – с южной части. Если вертушкой не попали на стадион, надо попасть туда пешим ходом. И мы дойдем до места, чтобы ни случилось! Ясно? Поддержки с воздуха не будет. Никакой. Сами полагаемся на свои силы. Ху-у!?

– Ху-у, – нестройно раздалось в толпе.

– Командир, а беспилотники? – спросил один из рейнджеров.

– Не будет их. Ничего не будет. Все, парни, вперед.

Он распределил приунывших бойцов по местам, оставив пилота в центре цепи. Вынул ПДА и легкой трусцой побежал на холм, за которым виднелся вдалеке Туманск.

В эту ночь Зона забрала из отряда Хокса еще двух бойцов, встретившихся с аномалиями и фантомами…

Аасмен хрипел и извивался, в агонии пытаясь достать обидчика кривыми когтями, но только безрезультатно махал культей и терял остатки сил и жизни. Острый посох пригвоздил его к деревянному забору, поросшему вьюном, а нападавший с силой вжимал в доски оружие, приговаривая:

– Уходи-и. Уходи в Зону. Зона забирает тебя, Зона чиста от тебя. Уходи-и-и.

Дергания и стоны аасмена затихли, человек в чёрном кожаном плаще с капюшоном на голове выдернул палку и сделал шаг назад. Тело мутанта сползло в заросли бурьяна, как мокрая тряпка с батареи отопления. Убийца вытер импровизированное копье о траву, посмотрел на светлеющий горизонт и зашагал по улочке вдоль забора мимо висевшей на одном шурупе таблички «ул. Войнича, д. 5».

Маленький (как и все его земляки) кореец сидел на корточках и тужился, справляя большую нужду. Приспичило ему внезапно, может быть, поэтому он успел добежать только до соседнего помещения – бывшей раздевалки детсада, в котором расположился на ночлег весь азиатский отряд. А может быть, боялся ночных порождений Зоны, царящих сейчас на улицах этого страшного городка.

Он напрягся и сделал такую гримасу, от которой его раскосое лицо вообще стало кривым и кислым. Кусок тряпки, выполняющий функцию туалетной бумаги, дрожал в руке от натуги и усилий.

Вдруг скрипнула доска пола под линолеумом, и кореец испуганно дернулся. Глаза его расширились, а наполовину беззубый рот не успел издать ни звука. Остро отточенная рессора от автомобиля снесла ему верхнюю часть головы. Тело кулем повалилось на бок.

– Не будешь гадить, сволота, по святым местам! – сказал однорукий человек в синем ватнике и заковылял в детскую группу, где спал еще десяток китайцев и вьетнамцев.

Вскоре там раздались глухие смачные стуки, тихие охи и шорохи, не предвещавшие ничего хорошего. Только когда восьмой из зарубленных издал предсмертный крик, гастарбайтеры стали просыпаться.

Хватая фонари, лампы, оружие, толпа ломанулась по коридорам и комнатам, а, завидев трупы товарищей в лужах крови, дико заверещала и устремилась наружу.

В суматохе и темноте падали, наносили увечья и в итоге потеряли убитыми еще двоих, прежде чем вся азиатская армия оказалась на свежем воздухе. Гомон, бряцание снаряжения и топот десятков людей умолкли, когда один из них что-то крикнул и указал пальцем на окно второго этажа детсада.