— Ни для кого не секрет, — заговорил он неспешно, — что король датчан, Свен Вилобородый, был приглашен во дворец герцога Нормандского. Я его никогда не видел, но много о нем слышал. Вы были там, когда ваш брат его принимал? Вы видели короля?

Теперь он направил на нее взгляд своих голубых глаз, но в нем она не увидела никакого коварства, одно лишь любопытство. Однако она все равно пришла в замешательство, не зная, что ответить. Она не хотела бы заострять внимание на взаимоотношениях своего брата и Свена Вилобородого, но, если Этельстан уже знает, что Свен на Рождество был в Нормандии, с ее стороны было бы глупо лгать.

— Я видела его на святках, но лишь мельком. Моя мать держала всех женщин нашего дома подальше от короля и его моряков.

— Вон оно что, — сказал он. — И все же он и его люди были у вас по приглашению вашего брата.

Она взглянула на него, злясь на его самонадеянную уверенность в том, будто он понимает замыслы ее брата.

— Так и есть, милорд, — согласилась она. — А что бы вы сделали, если бы вооруженная до зубов армия, значительно превосходящая вашу гвардию и славящаяся тем, что берет силой оружия все, что пожелает, появилась у вас на пороге, требуя постоя?

Теперь он уставился на нее, удивленно подняв брови. А затем улыбнулся.

— Мне пришлось бы их пригласить.

Что ж, ей наконец удалось выудить из него улыбку, осветившую его лицо и смягчившую угловатые очертания его подбородка. Хоть она и сказала ему больше, чем хотела бы, но в конце концов результат стоил того.

После этого их беседа стала менее напряженной. Эмма расспрашивала его о братьях, желая побольше узнать об Эдмунде и особенно об Эдгаре, за которым у нее почти не было возможности понаблюдать. Он задавал ей вопросы о ее собственных братьях и сестрах и интересовался разработанной ее братом методикой выездки лошадей.

Время для Эммы пролетело слишком быстро, и она опечалилась, когда они остановились перед королевским дворцом.

— Возможно, — сказал Этельстан, помогая ей спешиться, — нам удастся еще не раз выехать вместе. Я бы узнал побольше о Нормандии, если вы изволите мне о ней рассказать.

Он стоял лицом к ней, продолжая поддерживать ее за талию. Только его прикосновения не придавали ей уверенности, а совсем наоборот. И, заглянув в синь его глаз, намного более глубокую, чем небесная лазурь, она испытала головокружение.

— Не знаю, отпустит ли меня король, — сказала она, попятившись, чтобы вернуть себе самообладание.

— Я поговорю с ним. Он не станет возражать, если будет уверен в вашей безопасности.

Безопасности? Если ли вообще в этом королевстве такое место, где она могла бы чувствовать себя по-настоящему в безопасности? Этот мир населен мужчинами и женщинами, интригующими с целью возвышения и обретения власти, и ее брак породил неприязнь по отношению к ней, которая однажды может перерасти во враждебность, против которой ей нечем будет защититься.

Наблюдая, как Этельстан отводит на конюшню лошадей, Эмма обдумывала, разумно ли будет поехать с ним на прогулку еще раз. Она до сих пор не знала причины, по которой он предпринял эту попытку сближения с ней, но, Боже праведный, как же ей хотелось вырваться из удушающего мирка в пределах замковых стен! Почему бы ей не сопровождать его, если король это позволит? Ей нужно налаживать связи с людьми двора. Возможно, это и станет началом.

А может, возражала она себе, это какая-то западня, подстроенная с тем, чтобы испортить ее и без того ненадежные взаимоотношения с королем? Откуда ей знать?

Повернувшись, она пошла следом за Уаймарк, которая повела младших мальчиков в личные покои дворца. «При дворе нет ни одного человека, — напомнила себе Эмма, — которому я могу довериться без оглядки, кроме собственной прислуги. Мне не следует забывать об этом».

Но пока она поднималась по лестнице — медленно, так как у нее болели ноги из-за непривычной нагрузки, — ей не давали покоя слишком яркие воспоминания о пронзительных голубых глазах и о том, как земля закачалась у нее под ногами.

Октябрь 1002 г. Винчестер, графство Гемпшир

Когда убрали со стола после вечерней трапезы и придворные короля, спасаясь от осенней прохлады, расселись вокруг очага, Эльгива, возле которой, как обычно, находилась Гроя, оглядела собравшихся из неприметной ниши в стене. Обычно она занимала место рядом с королем, чтобы слушать захватывающие истории в исполнении его сказителя. Но сегодня вечером, подчиняясь велению своего властного отца, она была вынуждена отказаться от своего излюбленного места возле короля.