Кое-как, сдерживая тошноту, она подтёрла попку дочери пелёнкой и перенесла её на чистое. Но только она начала пеленать, как под младенцем тут же появился мокрый круг.

– Ты что, издеваешься? – закричала на дочку Вера.

Ребёнок замолчал и, почмокав беззубым ртом, икнул. Обрадованная, что хоть не слышно больше этого противного «уа-уа-уа», Вера повторила процедуру переноса на чистые пелёнки, быстро кое-как завернула дочку и села рядом. Возле кровати лежала целая гора грязных пелёнок. Что с ними делать дальше, где их стирать, где сушить, Вера не знала. Ребёнок опять заплакал.

– Если ты даже обкакалась, больше я тебя пеленать не буду, – сказала Вера дочери и заплакала сама.

Никогда она не была настолько одинока и беспомощна. Всегда, с самого рождения, её окружало много людей. О ней всегда пусть плохо, но заботились. Ей всегда, даже у свекрови, было на кого рассчитывать в трудных ситуациях. А теперь она осталась одна. Да ладно бы одна, а то ещё с такой обузой на шее! И некому помочь, некому подсказать, некому даже хоть словом поддержать!

Внезапно входная дверь распахнулась, и на пороге появилась молодая женщина с нахальным, но довольно-таки симпатичным лицом и пережженными перекисью водорода белыми волосами. Одета она была в слишком короткий халат, который демонстрировал почти полностью её жилистые в синяках и царапинах ноги и еле сходился на её пышном бюсте, оставляя довольно большую брешь между двумя верхними пуговицами, стянутую английской булавкой, которая, казалось, вот-вот не выдержит напряжения и выстрелит кому-нибудь в глаз. Завершали её костюм мужские носки и дырявые тапки.

– Это долго будет продолжаться? – сразу закричала гостья. – Ты уймёшь наконец своего ребёнка? Мне, между прочим, выспаться надо!

– Ага, ей ночью на бл…ки идти, – заржали за стенкой.

Вера была поражена такой слышимостью.

«Ой, а я-то на дочку кричала. А они всё слышали! Стыд-то какой!»

Дело в том, что стены между комнатами были сделаны из листов фанеры, прибитых к деревянным стойкам, поэтому то, что говорилось в каждой комнате, слышало полбарака.

– Я не могу её угомонить, – оправдывалась Вера, – я не знаю, что ей надо.

– Ты её кормила?

– Кормила. А потом она пописала и покакала.

– Это я слышала. Ох, ёкарный мамай, ну и повезло с соседкой! Давай посмотрю хоть, кого ты в подоле принесла. Дочка?

– Дочь, – Вера нехотя протянула девочку женщине.

Женщина взяла свёрток и заглянула в личико девочке. Та на минуту прекратила плакать.

– Ух ты, какая хорошенькая! – вдруг засюсюкала женщина. – А глазки-то какие! А губки! Ну, мужики, держитесь за яйца, скоро она вам даст прикурить! – крикнула она соседям. – Знатная девка будет!

– Твоя конкурентка, – засмеялся женский голос.

– Ну, пока она вырастет, я ещё погуляю, – миролюбиво ответила женщина.

Вера с недоверием взглянула через плечо женщины на свою дочь.

«И чего там хорошенького? Может, я чего не понимаю? Или она просто смеётся надо мной?»

Девочка опять заплакала.

– Ути-пути, и чего это мы так плачем? А? Давай-ка мы тебя посмотрим, – сюсюкала женщина.

Она положила девочку на кровать и стала разворачивать пелёнки. К удивлению Веры, женщина не испугалась страшного тельца ребёнка.

– Ой, ну кто так заворачивает? Руки бы твоей мамаше пообрывать за такое. Так… Мы сухие, животик у нас мягонький. А чего же мы тогда плачем? А? Кушать, наверное, хочется, да? Сейчас мы тебя покормим. Ну-ка, мамаша, покорми ребёночка.

– Я её уже кормила. У меня там больше нет молока.

– Тогда другой титькой покорми.

Вера послушно достала другую грудь и дала дочке. Девочка с жадностью вцепилась в сосок.

– Вот видишь, она у тебя голодная была.

Пососав полминуты, ребёнок бросил грудь и опять закапризничал. Вера беспомощно уставилась на женщину.

– Эх, родимая, да у тебя молока с мышиную пипиську. Конечно, она будет орать. Тебе её нужно чем-то прикармливать.

– Чем?

– Н-да! Молочная кухня от нас далеко, не наездишься. Придётся обычным коровьим молоком кормить.

– А можно?

– Можно. Мы его с водой разводить будем, – женщина вышла в коридор и гаркнула: – Эй, у кого есть свежее молоко?

Молчание.

– Ну тогда эта девка, ёкарный мамай, всю ночь вам спать не даст. Да и я, чтоб её не слушать, напьюсь и песни орать буду! – пригрозила женщина.

Молоко тут же нашлось. Девочку накормили, и она уснула. Верочка была безумно рада установившейся тишине.

– Спасибо вам! Я так вам благодарна! Если бы не вы…

– Да ладно, свои люди, сочтёмся. Тебя как звать-то?

– Вера.

– Верка, значит? А я Райка.

– Райка – «мужикам портки сдирай-ка», – добавил сосед за стеной.

Гогот послышался сразу из нескольких комнат.

– Да пошёл ты! – вяло огрызнулась женщина.

Райка сразу, как только зашла в эту комнату, обратила внимание на толстую пачку денег на столе. Она всё время поглядывала на неё. И теперь, стоя у двери и собираясь уже уходить, Райка опять взглянула на стол. Не выдержав, она подошла к Вере, наклонилась к самому её уху и шёпотом произнесла: