– Очень приятно, – ответил Владимир Кузьмич официальным тоном, повернулся к ней спиной и стал расстёгивать пиджак.

Верка растерянно смотрела, как её новоиспечённый ухажёр молча раздевается, аккуратно складывая свои вещи на пустой полке шкафа. Когда он оказался в одних голубых кальсонах, он повернулся к Верке и удивлённо произнёс:

– Уважаемая, что же вы стоите? Мне надо до двенадцати домой успеть.

Больше всего Верке хотелось развернуться и сломя голову убежать из этого проклятого сарая, но, испуганно взглянув на строгого Владимира Кузьмича, она стала покорно расстёгивать кофту.

Верка лежала на подпрыгивающем топчане и тупо смотрела в потолок.

«Скорей бы это закончилось! Скорее бы! Скорее!»

Кроме омерзения, у неё не было никаких чувств. По щеке заскользила слеза. Верка горько усмехнулась.

«Ну и пусть. Зато я Вадиму отомстила. Я больше не принадлежу ему ни душой, ни телом. Теперь я буду принадлежать другому мужчине. Пусть так и будет».

Пока Владимир Кузьмич шумно пыхтел, Верка представляла, как она однажды будет идти с Владимиром Кузьмичом под руку по парку… Нет, лучше они будут входить в дорогой ресторан, а там за столиком будет сидеть Вадим со своей придурочной посольшей. Вот он удивится! Он-то наверняка думает, что Вера до сих пор страдает по нему, слёзы льёт. А она ему покажет, как она счастлива и прекрасно поживает и без него. Верка улыбнулась.

Но тут Владимир Кузьмич издал какое-то то ли хрюканье, то ли рычание и всем весом навалился на Веру. Ей стало нечем дышать, и она инстинктивно попыталась спихнуть с себя толстяка. Но то ли Верка была так неловка, то ли вес у Владимира Кузьмича был слишком большой, внезапно кирпичи, служившие ножками кровати, разлетелись. Топчан, как катапульта, спружинил и встал на дыбы. Владимир Кузьмич, словно цирковой акробат, перелетел через голову Веры и растянулся на полу. На его пузо шмякнулась Верка. И завершил этот бутерброд топчан, накрывший их сверху. Ночную тьму огласил душераздирающий крик Владимира Кузьмича.

В бараке одно за другим загорелись окна, и сонные обитатели испуганно прилипли к стёклам.

– Ай да Верка! Ай да тихоня! – восхищённо усмехнулась Райка, перевернулась на другой бок и опять заснула.

Любовники стали выползать из-под топчана, но тут они почувствовали запах гари. Это прибавило им скорости. Пламя от свечки, упавшей на пол, моментально разгорелось, пожирая благодатный для огня тряпичный и деревянный мусор. Сначала Верка с Владимиром Кузьмичом пытались потушить пожар, но потом, похватав одежду, бегом помчались прочь, спасаясь от разбушевавшегося пламени и едкого дыма. Когда они голышом выскочили, непрерывно кашляя, из сарая, их взорам предстали почти все жители барака, вышедшие посмотреть, кто же там так нагло орёт по ночам. Верка стыдливо замерла, пытаясь прикрыть наготу полуобгоревшим платьем. Все молча уставились на неё. Но тут какая-то женщина завизжала:

– Ой, батюшки, горит! Люди добрые, сарай же горит!

Почти все тут же засуетились. Только замужние женщины злорадно усмехались:

– Горит, горит ваш проклятый сарай!

Они встали поодаль, скрестив руки на груди, и спокойно наблюдали, как пламя пожирало ненавистный вертеп. Но тут один из добровольных пожарных крикнул:

– Чего стоите, оглобли? Ишь, рты пораззявили! Хватайте вёдра, а то огонь скоро на барак перекинется!

– Ой, и правда, барак же может сгореть! – всплеснули руками глупые бабы, и их как ветром сдуло. Вскоре и они забегали с вёдрами да тазами.

Благодаря совместным усилиям огонь был потушен.

– Н-да, – вздыхали мужики, потягивая папиросы, – дела! Сарай-то сгорел. Н-да…

Разбуженная массовой беготнёй соседей по коридору, Райка нехотя встала, накинула халат и, потягиваясь, вышла на улицу. Увидев почти всё население барака, Райка зевнула и матюгнулась.

– Ах … вам что, дня мало? Достали уже со своими пьянками да гулянками!

Тут толпа молча расступилась, открыв Райке ужасную картину пепелища. Райка охнула и заматерилась пуще прежнего.

– Ах вы … … … что, не могли потушить? Надо было … … … пожарных вызывать!

– Нет, поглядите-ка на неё! – возмутилась одна из женщин, уткнув руки в пухлые бока. – Мы тут вместо того, чтобы отдыхать после трудового дня, полночи тушили её бордель, а она на нас ещё и матерится! Б…ща неблагодарная!

– Не ругайся на неё, – заступился за Райку мужчина в полосатой пижаме. – Вот если бы твоя контора сгорела, ты бы тоже так на всех орала.

Верка забилась в свою комнату и проплакала всю ночь. Ей было так стыдно!

«Как теперь смотреть соседям в глаза? Да я теперь носа из своей комнаты не высуну! И готовить на кухне буду по ночам, когда все заснут. Ох, ну почему я такая несчастная? Со мной постоянно случаются какие-то идиотские истории! Даже согрешить с мужчиной и то по-человечески не смогла. Вышло одно посмешище! Да ещё и сарай сожгла! Райка меня убьёт. Правильно Инна меня непутёвой обозвала. Так оно и есть. Непутёвая я баба!»

Верка весь день не выходила из комнаты. Риту она кормила зачерствевшим хлебом. Дочь попыталась заплакать.