— Спасибо.

— Ты что-то бледная, не заболела ли? — поинтересовалась Одиль, желая завязать разговор. — В октябре надо быть очень осторожной. Легко простудиться. Особенно если ездишь на велосипеде в куртке нараспашку.

Манон, повернувшись к Блейку, умоляюще взглянула на него.

— Скажи ей, — шепнул он.

Оттого, наверное, что Блейк впервые обратился к ней на «ты», и, конечно, оттого, что она была не в силах с собой совладать, Манон дала волю слезам.

— Я беременна, — тихо сказала она.

Кухарка от неожиданности застыла, разинув рот. Опомнившись, она сказала:

— Мои поздравления! Токсикоз замучил?

— Нет, это Жюстен, отец ребенка. Он меня бросил, когда узнал, что я беременна.

Повинуясь безотчетному порыву, Одиль сжала руку девушки.

— Бедняжка.

Несколько слезинок скатились по щекам Манон и упали прямо в тарелку, оставив светлые пятна на соусе. Одиль продолжала:

— Как развлекаться, так мужчины тут как тут, а как брать на себя ответственность…

— Не думаю, что сейчас подходящее время для такого разговора, — заметил Блейк.

— Вы считаете, что реакцию этого парня можно назвать честной? — отпустив руку Манон, ответила Одиль.

— Да, на сегодняшний день она паническая и даже неразумная.

— Вот кто прекрасно объясняет поведение мужчин, — заметила Одиль.

— Манон нуждается в помощи и понимании. А использовать ее случай для того, чтобы лишний раз облить мужчин грязью, — этим делу не поможешь.

— К его подлому поступку надо отнестись философски, в этом нет сомнений.

— По меньшей мере прагматически. Проблема не решится, если настраивать Манон против Жюстена.

— Странно все-таки: всегда найдется мужчина, который будет защищать другого мужчину, что бы тот ни натворил.

— Я Жюстена не защищаю. Я пытаюсь защитить будущее Манон с этим парнем. И я надеюсь что никто не скажет Жюстену, что правильно он дал деру, потому что беременная женщина становится истеричной и неуправляемой.

Пока шла эта небольшая перепалка, Манон попробовала рыбу.

— Очень вкусно, — почти с удивлением сказала она. И, посмотрев на обоих, добавила:

— Я люблю вас обоих. И я не хочу, чтобы вы ссорились из-за меня. Этот ребенок — моя проблема.

— Да мы и не ссоримся, — возразила Одиль. — Мы обсуждаем.

— Ну, тогда я не хочу быть свидетелем того, как обсуждение перерастет в ссору.

— А как ты обходишься с велосипедом? — спросил Блейк. — Наверное, ездить становится трудновато.

— Когда я еду сюда, немного тяжело, а когда обратно — никаких проблем, тем более что теперь у меня путь короче…

Молодая женщина внезапно замолчала. Блейк почувствовал неладное.

— Ты по-прежнему живешь с матерью? Манон сжала в руке вилку:

— Она увидела бумагу из социальной службы.

— И как она отреагировала? — спросил Эндрю.

— Потребовала, чтобы я сделала аборт. Я отказалась. В любом случае уже поздно. Она рассвирепела. Сказала, что и так еле-еле сводит концы с концами и что ей не прокормить еще один рот. Ну, я и уехала.

— И где же ты ночуешь? — спросила Одиль.

— У подружки, но она не может приютить меня надолго. Одиль и Блейк переглянулись.

Придя к Манье, Блейк заметил у него на столе книгу. Она была не очень аккуратно обернута в плотную бумагу кремового цвета, а название было написано от руки маркером. Эндрю взял произведение в руки.

— «Юпла» Джека Лондона? — с удивлением прочел он.

— Ну да, я подумал, что такое название скажет мальчику больше, чем «Белый Клык». Он Юплу обожает. И его действительно зацепило. Мы уже на середине. Теперь он смотрит на моего пса как на героя.

— Если ты соберешься поведать ему историю императрицы Сиси [8] , не советую тебе брать на себя ведущую роль…

— Но я же ничего не переделываю в самой истории, я только изменил имя животного.

— Не знаю, что сказал бы по этому поводу Джек Лондон… Но, в конце-то концов, почему нет? Юпла делает повествование чуть более праздничным, и это не может не сказаться на драматических сценах. Странно, но сцена, где «Юпла вцепилась волку в горло», сразу становится менее страшной…