Оставьте меня в покое я ни в чем не виновата я вообще не понимаю о чем вы говорите!

Он встряхнул ее так, словно собирался впиться зубами ей в глотку.

— Почему вы не воспользовались тайным ходом для возвращения в свои комнаты? Тогда вы были бы спасены. Никто бы не знал, что вас что-то связывает с мертвыми телохранителями.

— Да потому что он ведет совсем не туда! — закричала она.

Она замолчала и, похолодев, уставилась Леббику в лицо. На его губах заиграла улыбка.

— Хорошее начало, миледи, — процедил он сквозь зубы. — Так куда он ведет?

Она не могла рассказать это. Если она ответит, то предаст Мастера Квилона и Знатока Хэвелока, а также Мисте. Она и без того сказала уже слишком много.

На этот раз она спровоцировала Смотрителя сознательно. Сама Териза, а не дерзкий незнакомец, произнесла:

— Я не заслужила подобного грубого обращения. Будь здесь ваша жена, ей стало бы стыдно за вас.

После этих слов от ужаса у нее закружилась голова. Она увидела, что глаза Смотрителя расширяются, словно у безумца, но вдруг перестала понимать происходящее. Он заговорил, но его слова казались для нее иностранной речью.

— Благодарю вас, миледи. Я не испытывал такого удовольствия с тех пор, как король Джойс разрешил мне отомстить тому самому командиру гарнизона. — Сквозь пелену ужаса она видела, как он отпускает ее, отводит свою руку назад и с размаху бьет тыльной стороной ладони ее по лицу.

Териза инстинктивно втянула голову в плечи и выставила руки перед собой.

Удар оказался достаточно силен, чтобы отшвырнуть ее к двери. В ее ушах зазвенела боль. Теризе показалось, что она ослепла; все, что она видела — это Смотритель, уставившийся на свою руку, словно та принадлежала кому-то другому.

У боли был свой голос. Этот голос спросил:

— Что же я делаю?

И тут Териза услышала, что кто-то стучится в дверь.

— Идите прочь! — проревел Смотритель.

— Прошу прощения, Смотритель, — голос стражника. — Приказ короля.

— Короля? — Смотрителя Леббика чуть не хватил удар.

— Он хочет побеседовать с леди Теризой. Мне приказано сопроводить ее к нему, — лицо Леббика выражало такую ярость, что голос стражника чуть дрогнул. — Он желает побеседовать с ней немедленно.

— Она находится под арестом. Ей предстоит заточение в подземелье.

— Смотритель, мне было специально сказано уведомить леди, что она не находится под арестом.

Смотритель издал сдавленный яростный хрип, идущий из глубин души.

Чьи-то руки приподняли ее, ставя на ноги. Через мгновение она увидела, что это руки Смотрителя Леббика. — В один прекрасный день, миледи, — сказал он тихо, — мой час все же настанет. Когда это случится, вам уже не удастся избежать моей кары.

И он оставил ее на попечение стражника.

Хотя идти было трудно — боль перекатывалась по голове взад и вперед, и только с помощью стражника ей удавалось держаться прямо — Териза была рада спасению. Вне всяких сомнений.

Но с какой стати король Джойс послал за ней именно сейчас? Откуда он знал, что ее следует спасать?

Откуда он вообще знал, что она находится под арестом?

Териза просто поражалась тому, как много знают все остальные в сравнении с тем, как мало знает она сама.

— С вами все в порядке, миледи? — спросил стражник.

В его голосе хорошо различалось облегчение и беспокойство. Но почему-то никто пока не упоминал о Мисте. Неужели ее еще не хватились? Задумавшись об этом, она забыла про вопрос стражника.

Он слегка встряхнул ее и переспросил:

— С вами все в порядке?

Ее зрение пришло в норму. Однако оставалось странное впечатление, что она видит все как бы в кривом зеркале. Углы, под которыми стены соединялись с полом, казались неправильными. Дверной проем, напротив, каким-то слишком правильным, до неправдоподобия. С ее восприятием явно что-то было не в порядке, но такое положение дел ее устраивало — это безумие помогало переносить боль в голове.

— Миледи? — беспокойство стражника заметно усилилось.

— Вы знаете?.. — начала Териза; но слова так и не покинули ее горло. Она попробовала откашляться, держать голову прямее. — Вы знаете, почему он меня ударил?

— Нет, миледи. — Стражник стоял рядом с ней, придерживая ее одной рукой за спину, а другой за плечо. Териза до сих пор не имела представления, как он выглядит. — Меня там не было.

— Он ударил меня, — повторила она отчетливо, — потому что я разозлила его. — Внезапно ей захотелось смеяться. Или плакать; трудно было понять разницу. Она разозлила его, она, Териза Морган. Это стоило того, чтобы получить оплеуху. Может быть. — У меня кружится голова.