– Помнишь, Дигги, как мы вытащили ФиДеля у Эр-Гондадура?
– спросила Тара.

Гном покосился на меня и вздохнул:

– Не получится у нас так-то, сестрица: нож аккурат в самое сердце вошёл! Ежели его потревожить, парень кровью изойдёт, а оставить - может, и до первой Башни, до рассвета, то есть, дотянет. Да всё одно не жилец.

Тара подняла на меня глаза. Не нужно быть ментатом, чтобы понять, о чём она в этот момент думала. Её ладони легли на грудь раненого по обе стороны от ножа. Бросив возиться с мебелью, подошёл Дангор, деликатно приблизились остальные. Все молча ждали. Тара нахмурила брови, к чему-то прислушиваясь, и спросила:

– А где у гоблинов сердце?

Гномы переглянулись.

– Да в центре всегда было вроде, - не совсем уверенно ответил трактирщик.
– Аккурат под ножом.

– Да? А у этого почему-то справа.

– Не бывает!
– уверенно отрезал Дигрим.

– Ишь ты - не бывает!
– возмутился Дангор.
– Молчал бы уж, умник: у нас-то их вообще два!

– Сколько?!
– поразилась Тара.

– Так это, сестрица, - слегка смутился Дигги.
– Двужильные мы, аль не знала?

– Спасибо, что предупредили, - улыбнулась она.
– Так вот: у этого парня сердце одно и справа, вне всяких сомнений.

– Погоди, Тари, а отчего же он тогда..., - Тин не договорил.

– Умирает?
– закончила за него Тара.
– А вот от этого!

Она указала на резную рукоятку ножа.

– Не от раны - от магии. Если не вытащить, эта штука его убьёт. Так что давайте-ка спасать парня.

– Гоблины не владеют даром Исцеления, Тари. Он всё равно не сможет себе помочь, - с сомнением сказал Тин.

– А ты?

– Что - я?

– Ты-то владеешь даром, эльфийский маг? Тогда впёред!

Раненый лежал на кровати, туго спелёнутый бинтами: трактирщик в благодарность за помощь позволил разорвать полотняные простыни. Зарти рассматривал иноплеменника, глаза нашего парня горели изумлением и восторгом.

– Амари, - шёпотом позвал он, - смотри, у него когти!

Тара улыбнулась:

– Нет, Зарти, это ногти, только чёрные. А острые, потому что специально заточены.

– Ну да, а ещё длинные и загнуты, как у хищника!

– Есть немного, - улыбнулась Тара.
– У них и волосы на гривы похожи, и клыки имеются, но это не значит, что они животные, Зарти.

– Да я и не думал, - смутился сын.

Дигрим задумчиво вертел в руках нож. Эта вещица стоила внимания. Оружие было целиком выточено из кости. Лезвие узкое, как у стилета, но необычной, чуть изогнутой формы, рукоятка ажурная, полая. И пустая. Уверен: пока эта штука торчала из груди гоблина, в ней что-то было.

– Что скажешь, Говорящий?

Дигрим мрачно взглянул на меня.

– Ничего хорошего, феальдин. Карха это - ритуальный нож. Таким гоблины приговоры свои вершат, да не простые - для тех меча аль ножа довольно, а магические, шаманские. Каганат тут свою руку приложил, не иначе. А парень наш из высшей гоблинской знати, той, в чьих жилах орочья кровь течёт. Я это не вдруг понял, только когда Тари сказала, что, мол, сердце у него справа. А что этот княжеский сын в Копях делает, когда ему в шатрах да на подушках самое место - поди разбери.

Полукровка, значит. Так вот почему кожа гоблина показалась мне слишком светлой! Это не бледность, это кровь.

– Княжеский сын?
– переспросил Гил.

– А ты на гриву его взгляни, - посоветовал Данги.
– Видишь?

С висков на грудь раненому спускались две тонких косички, перевитые цветным шнуром и украшенные разноцветными бусинами. Вряд ли это были обычные стекляшки.

– Да уж, красота неземная, - усмехнулся Гил.

– Подземная, - уточнил я.
– Как же вы в драку-то ввязались, "чистое наказание"?

– А и не ввязывались мы, - возмутился Данги.
– Парнишка-то этот в трактир заскочил аккурат перед тем, как Линдор, сын Лорина-трактирщика, дверь закрывать наладился. Заскочил, а за ним ещё четверо!

– Пятеро, - поправил Тин.

– Ты, Тинтаэль, для начала послушай, говорить потом будешь, - обиделся Дангор.
– Четверо их было! С ними он на мечах и бился. Ох и здорово бился! По столам аки горные козлы сигали, всю мебель поопрокидывали.