Теперь вражеские снайперы, похоже, пришли в движение, свободно разместившись вокруг их позиции. Шли часы, и окоп стал всё больше походить на ловушку, чем на убежище - прикованные к стационарной позиции, они были беззащитны перед мобильным противником. Потом они открыли ответный огонь, время от времени выпуская пулю, как цепной зверь, ходящий кругами на своем поводке и огрызающийся на неведомого мучителя.

Всю ночь с деревьев беспрерывно капало. Вскоре после рассвета они увидели кружащий над головами японский самолет-разведчик. Полчаса спустя мимо пролетел еще один самолет, опустившись низко над ними. Он оставил за собой бумажный след, листки медленно фланировали вниз с неба, как огромная стая бабочек. Большая часть застряла в листве, но несколько приземлились. Кишан Сингх взял несколько листовок, одну протянул Арджуну, а пару оставил себе.

Арджун увидел, что это написанная на хиндустани листовка, отпечатанная как арабским, так и деванагарским шрифтом. Призыв адресовался напрямую индийским солдатам и был подписан Амриком Сингхом из "Индийской лиги за независимость". Текст начинался так: "Братья, спросите себя: за что вы сражаетесь и почему вы здесь, вы и правда хотите отдать свои жизни за империю, которая двести лет держат вашу страну в рабстве?"

Арджун услышал, как Кишан Сингх читает листовку вслух другим солдатам, и кровь прилила к его голове. Он закричал:

– Отдай это мне!

Скомкав листовки, он втоптал их ботинками в грязь.

– Всякий, у кого это найдут, предстанет перед трибуналом, - резко сказал он.

Через несколько минут со взрывом, похожим на движущуюся звуковую стену, открыла огонь японская артиллерия. Первые снаряды пролетели над окопами, осыпав солдат листьями и мелкими ветками. Но потом, мало-помалу, разрывы стали приближаться к ним. Земля так яростно дрожала, что стоящая на дне окопов вода брызгала в лицо. Арджун увидел, как каучуковое дерево высотой в пятьдесят футов легко отделилось от земли и подпрыгнуло на несколько футов в воздухе, а потом кувыркнулось в сторону окопа. Они распластались на дне окопа как раз вовремя, чтобы избежать с ним встречи.

Бомбардировка длилась несколько часов без перерыва.

Манджу крепко спала, когда ее разбудил Нил. Она сонно перевернулась. Ей казалось, что она не спала уже несколько недель. У Джаи были колики, она часто плакала по несколько часов кряду. Ничто не могло ее остановить, если уж она начинала реветь. Даже капли от коликов Вудвардса не оказывали никакого эффекта: от столовой ложки микстуры она погружалась в легкую дремоту, но час или два спустя снова просыпалась с еще более громким криком.

Манджу взглянула на кроватку Джаи и увидела, что та крепко спит. Она потерла глаза и отвернулась от Нила, не скрывая раздражения из-за того, что ее разбудили.

– Что еще? Зачем ты меня разбудил?

– Я подумал, ты захочешь знать...

– Что?

– Японцы начали войну.

– Да?
– она еще не понимала, какое это имеет отношение к тому, что ее разбудили.

– Они вторглись в Малайю.

– В Малайю?
– теперь всё вдруг прояснилось. Она села.
– Арджун? Дину? Есть какие-нибудь новости?

– Нет, - покачал головой Нил.
– Ничего определенного. Но по радио говорят, что-то про то, что Одиннадцатая дивизия вступила в бой. Это ведь дивизия Арджуна?

На прошлой неделе Манджу получила письмо от Арджуна. Он мало рассказывал о себе, только что здоров и думает о ней. Главным образом он спрашивал о Джае и ее здоровье. Он также упомянул, что встретил Дину, и с ним всё хорошо. Долли была рада это услышать.

– У тебя еще сохранилось то письмо Арджуна?
– спросил Нил.

– Да, - Манджу вскочила с кровати и пошла за письмом.

– Он пишет что-нибудь про свою дивизию?
– спросил Нил.

Цифра одиннадцать бросилась ей в глаза почти сразу же, как только она развернула страницу.

– Да, - ответила она.
– Это его дивизия, - она просмотрела на мужа полными слез глазами.

Нил крепко обнял ее за плечи.

– Нет причин волноваться, - сказал он. Насколько я выяснил, штаб Одиннадцатой дивизии находится рядом с Морнингсайдом. Дину даст нам знать, что происходит.

Потом проснулась малышка. Сейчас Манджу впервые была рада капризам Джаи. Ее непрекращающийся плач не оставлял ей времени думать о чем-либо другом.

В тот вечер им нанес визит известный член индийского сообщества в Рангуне - адвокат по имени Сахинзада Бадруддин Хан. Когда зашел гость, вся семья была в сборе.

Встревоженный мистер Хан сообщил им несколько новостей. Он посетил собрание нескольких наиболее значимых индийцев города. Они решили создать комитет по эвакуации. Им казалось, что если в Бирму вторгнутся японцы, индийцы окажутся между двух огней - беззащитными против враждебных слоев бирманского общества и, что еще хуже, как с подданными Британской империи, японцы будут обращаться с ними как с союзниками врага. Многие индийцы боялись, что грядет катастрофа, комитет собирался вывезти из Бирмы как можно больше индийцев.