— Да-да, Антоша, открываю, — торопливо проговорила она и осталась стоять в прихожей.

Антон Корольков был совершенно обычным мальчишкой, ничем внешне не выделявшимся. Я видела из комнаты, как он снял рюкзак и молча стал раздеваться. Тетка стояла рядом, словно наготове. Антон, видимо, почувствовал необычную напряженность ее поведения и поднял на тетю вопросительный взгляд.

— Антоша, а к нам пришли, — вкрадчивым голосом сказала тетка и тут же добавила: — Из детского дома пришли, проведать тебя…

Мне показалось, что Антон вздрогнул.

— Я вообще-то к Каринке собирался, — долетел до меня его голос.

— И очень хорошо, и пойдешь, — закивала Мария Романовна. — Но ты хоть поздоровайся с человеком, поговори.

Антон прошел в комнату с явной неохотой, молча кивнул мне и сел в кресло, включая компьютер.

— Теть Маш, я есть хочу, — попросил он, и тетка немного растерялась: с одной стороны, ей предстояло кормить голодного ребенка, а с другой — в этом случае приходилось оставлять его наедине с моими вопросами.

Наконец она все-таки быстро повернулась и, пройдя на кухню, загремела там посудой. Вернулась Мария Романовна очень быстро, я успела только за это время сказать, что меня зовут Татьяной, и задать дежурный вопрос, как дела в школе.

— Нормально, — односложно ответил Корольков.

— А как там в детском доме, не хочешь узнать, что там происходит? Как дела у ребят? — спросила я.

— А что у ребят? — моментально встряла вернувшаяся с тарелками в руках Мария Романовна. — У ребят все хорошо, все по-прежнему, они вон привет тебе передают…

Антон недоверчиво посмотрел на улыбавшуюся тетку, потом на меня, но ничего не ответил.

— Антош, да ты, может быть, заболел, — забеспокоилась Мария Романовна. — Тогда ешь и ложись в постель, все равно уроки завтра делать…

— Нет, я не заболел, — ответил мальчик. — Я устал просто.

— Антон, я сейчас уйду и не стану тебя долго тревожить, — мягко сказала я. — Скажи только, ты с Сережей Губановым дружил?

Антон насторожился.

— Ну, дружил, — кивнул он. — И что?

Тетка чуть ли не подпрыгивала на месте, делая мне отчаянные знаки молчать, но у меня были свои планы на этот счет.

— Сережа умер. Его убили, — четко проговорила я, следя за реакцией Антона.

Тот отложил вилку и медленно перевел взгляд на меня.

— Кто… убил? — спросил он.

— А ты не знаешь, не догадываешься, кто бы это мог быть?

— Да что он может знать, я же вам уже говорила, что он уже с осени там не живет! — не выдержав, закричала тетка. — Поесть ребенку не даете спокойно, это вы прохлаждаетесь, а он из школы пришел!

— Не кричи! — вдруг сам перешел на крик мальчишка и повернулся ко мне уже с гораздо большим интересом в глазах.

— Сами же говорили — нянечка его задушила, Никишина! — продолжала кричать тетка. — Чего вы мальчишку терзаете?

— Замолчи! — вдруг заорал Антон, отшвыривая вилку в сторону и вскакивая с места. Глаза его возбужденно блестели. — Это что, правда, что Варвара Михайловна его… задушила? — спросил он у меня.

— Думаю, что нет, — покачала я головой. — И думаю, Антон, что ты догадываешься, кто это может быть.

— А вы кто? — вдруг спросил Корольков. — Я вас никогда не видел в детском доме.

— Да никто это, так просто, детектив частный, она и не из милиции совсем, просто знакомая Аделаиды Анатольевны, — зачастила тетка, бросая на меня враждебные взгляды.

— Антон, расскажи, пожалуйста, что тебе известно, — попросила я. — Что-то про Сережу, да?

Антон сглотнул слюну и вроде хотел что-то произнести, но тут снова влезла неугомонная тетка и испортила весь разговор.

— Так, все! — решительно заявила она, сверля меня глазами. — Ничего он не знает ни про какого Сережку! И оставьте его в покое, я запрещаю дальше вести этот допрос…

— Это не допрос, — начала было я, но тут Антон кинулся к тетке и заорал:

— Что ты все время лезешь в мои дела! Думаешь, если мне все покупаешь, я под твою дудку плясать буду, да? Да на вот, не надо мне ничего!

Он стал в ярости срывать с себя темно-синюю толстовку, швырять на пол с новенького компьютерного стола дискеты, учебники, тетради… Когда он схватил клавиатуру и хотел, размахнувшись, грохнуть ее об пол, тетка ахнула и бросилась к племяннику, сгребая его в охапку.

— Уходите, уходите отсюда! — кричала она мне, повернув голову. — И не приходите больше! Антон, Антон, успокойся!