— Утро доброе, — откликнулась я, — сами понимаете, что порядок относительный. Что же с нами было?

— Ну не по телефону же мы станем это обсуждать, — хохотнул Андрей, — собирайтесь побыстрее, через сорок минут мы за вами заедем и отправимся сами знаете куда. По дороге все и обсудим.

Он положил трубку, а я в задумчивости побрела на кухню, чтобы сделать нечто вроде завтрака. Хотя, честно говоря, ничего не хотелось, кроме холодной минеральной воды. А она, увы, кончилась.

Петр вышел из ванной, подтянутый и бодрый как ни в чем не бывало и пожелал мне доброго утра. И только потом, потрогав свою голову, осведомился:

— Татьяна, а ты случайно не помнишь, что вчера с нами было под конец ресторанных посиделок?

Я вымученно улыбнулась, наливая ему кофе и пододвигая тарелку с бутербродами:

— Об этом помнят наши вчерашние собеседники, которые скоро за нами заедут и, надеюсь, помогут нам полностью восстановить картину происшедшего.

Тут Петя хлопнул себя по колену и выругался:

— Эх я, скот, ведь мать волнуется! Обещал ей вчера позвонить, если задержусь.

Он отправился в комнату звонить, а мне пришла в голову странная (хотя и вполне справедливая) мысль проверить кассету в тайнике. Все-таки в квартире, пока я была невменяемой, находилось несколько посторонних людей. И совпало это с нашей «отключкой»…

Странно все получилось, странно. Я не могла четко сформулировать свои подозрения, но где-то в глубине сознания нечто подобное копошилось.

Быстро вскрыв тайник, я с облегчением обнаружила, что кассета лежит на месте. Это на сегодня главное.

Кстати, помнится, Чистяков просил меня захватить ее с собой на «разборку» с Алексеевским…

Ну уж нет, утро вечера хоть и тяжелее, но мудренее. Таскать, с собою в сумке главный козырь, когда неизвестно, что там ждет впереди? Увольте.

В кухню вошел Петр:

— Хорошо, что мама такой понимающий человек. Стыдно, конечно, врать ей, но что делать. Сказал, что мы с тобой по известному ей делу срочно уезжали в Бакалейск и вернулись только под утро. А сейчас опять ждут срочные проблемы. Ладно, главное, что она успокоилась.

Я шутливо-укоризненно покачала головой:

— Эх, Петя, а еще спортсмен. Пил вчера, как сапожник, даже закурил под конец…

Он так смутился, что я пожалела о своей шутке:

— Да перестань ты! Все шло на пользу делу, я это чувствую, хоть и не могу точно сейчас сформулировать. Единственные вопросы, о которых серьезно стоит задуматься, следующие: что и куда нам вчера подсыпали, кто это сделал, зачем сделал и что с этого поимел?

Петр удивленно поднял брови:

— Так ты уверена, что нас усыпили?

— А ты нет?

Он покачал головой:

— Не могу сказать точно, но я тоже чувствовал во вчерашнем вечере какую-то фальшь…

Я кивнула и заметила:

— Однако практически невозможно подозревать в чем-либо ни Чистякова, ни Крепцова. Ведь Тиана спокойно работала и даже процветала именно в их фирме. В данном случае у них с нами общий интерес — выручить девушку. Понятно, что на Алексеевского им, по большому счету, плевать, ну разве что у Крепцова с ним намечались какие-то финансовые шуры-муры.

Петр прошелся по кухне, нахмурившись:

— Слушай, а как же они нас вчера к тебе доставили, если не знали адреса и не имели ключей от квартиры?

— Утром я прочитала записку, в которой они извиняются, что залезли в мою сумочку за ключами, а там у меня и паспорт с пропиской лежит… Ничего страшного во всем этом я не нахожу. Другой вопрос, в каком веселеньком виде нас с тобой транспортировали на глазах почтеннейшей публики!

Петя вздохнул и пригладил свои слегка вьющиеся волосы.

— Да, история не из приятных. Чтоб свалить с ног меня — это надо очень постараться.

— Я тоже так думаю, вопрос только в том, кто именно постарался?

Наши размышления прервал настойчивый звонок в дверь.

— Это наверняка Чистяков, — сказала я и пошла открывать.

На пороге действительно стоял Андрей в безукоризненном светло-сером костюме, при шикарном галстуке и даже… держал в руках чайную розу.

Я слегка обалдела и промямлила:

— А… у нас… что — свидание?

Андрей, улыбаясь, переступил порог и сообщил:

— Нет, у нас ответственное и опасное дело, которое, кстати, может стоить кому-то жизни. Вот я и решил сделать даме приятное… Ведь вы, Танечка, не очень хорошо себя ощущаете после вчерашнего?

— Да, плясать от радости канкан я не могу. Ну, как мы поступим: едем сразу или выпьем по чашечке кофе?

Я сделала приглашающий жест рукой в сторону кухни.

— А где ваш верный телохранитель, он, надеюсь, проснулся?

Андрей продолжал улыбаться с некоторой ехидцей.