— Доставка за счет «Лавки древностей», как я и обещал, — галантно поклонился мне старичок. — Я пошлю с вами Гошу. Он у нас расторопный парень, поможет донести и установить приобретение.

— Откуда вы знали, что я приду за креслом? — наконец решилась спросить я. — Ведь в самом начале я даже не собиралась покупать его, просто хотела кое-что выяснить…

— Относительно Витольда Модестовича, его помощника и курьера. Знаю-знаю, но кресло вам на самом деле необходимо. Я даже представлял вас в нем, поэтому и решил убрать до поры до времени от чужих глаз, пока вы не надумаете.

Из подсобного помещения вышел Груздев и, наверное, ошалел, когда увидел меня. Слишком свежи были у него воспоминания о том, как я допрашивала его, выясняя подробности замены подлинной статуэтки на подделку. И даже его собственный звонок ко мне не переменил отношения к детективу Ивановой. Что ж, приятно, когда люди тебя помнят.

— З-здравствуйте, — робко проговорил Гоша.

— Доброе утро. Орест Николаевич сказал, что ты поможешь доставить мою покупку, потому как отличаешься силой и ловкостью. Особенно ловкостью. Леопольд Вольдемарович тоже заметил это твое качество, — с изрядной долей ехидства произнесла я.

Уже сидя в машине, я пыталась выяснить у Георгия, не знает ли он что-нибудь о месте нахождения Данилы Клементова — появлялся ли тот на работе, не говорил ли чего о поездке. Груздев упрямо молчал, хотя я точно знала, что ему есть о чем рассказать. Интуиция частного детектива с многолетней практикой подсказывала мне это.

— Гоша, я знаю, что Данила собирается уехать, и будет лучше, если ты поделишься тем…

— Да ничего я не знаю. На работе он практически не появляется. Да этого никто и не требует, потому как у него с Гробовским была своя клиентура. А если вы будете пугать меня насчет статуэтки, то я буду все отрицать или скажу, что Ожерельев меня заставил. В конце концов, я не обязан быть вашим осведомителем! — выпалил он.

Я насторожилась. Это было не похоже на того Груздева, с которым мне пришлось познакомиться. Значит, за последние дни произошло нечто такое, что заставило его изменить свое отношение к Клементову и, следовательно, ко мне. Можно было сделать, например, такое предположение: какой-нибудь его, возможно, адвокат или просто человек, знакомый с законодательством, объяснил парню всю «кухню» обвинения, и Гоша понял, что ничего действительно страшного ему не грозит.

Доставив кресло, Груздев торопливо попрощался и вышел.

Ну что же, теперь, гордая обладательница антикварной мебели, я могла продолжить расследование. Позвонив на квартиру Клементова, ожидая, что дома никого не окажется, я была вынуждена разочароваться — трубку сняла Нина Сергеевна.

— Добрый день, а Данилу можно услышать?

— Олечка, это ты? — не отвечая на вполне конкретный вопрос, поинтересовалась хозяйка.

— Нет, Нина Сергеевна, это Татьяна Иванова. Я уже была у вас, но, к сожалению, не застала вашего квартиранта дома.

— А-а-а, помню, помню. Данилка вышел, но собирался вот-вот прийти. Даже свой мешок с собой не взял. Не думаю, что ушел надолго. А что ему передать? Или вы сами лучше зайдете к нему? Может…

У старушки началась словесная диарея, прервать которую, казалось, невозможно, поэтому я просто на несколько минут убрала трубку от уха и пережидала.

— Алле? Алле? Вы меня слышите?

— Да, отлично слышу. Так когда, говорите, можно будет к вам зайти?

— Да хоть сейчас. Подождать надо — подождите. Я людей никогда не гоню. А вот соседка моя, Нина Васильевна, она ведь и на порог не каждого…

«Прекрасно, — подумала я, — сейчас у меня есть реальная возможность закончить расследование исчезновения подлинника Мары, а то, как мне кажется, оно порядком затянулось». Предположение, которое с самого начала было у меня относительно причастности к делу помощника Гробовского, в итоге оправдывалось. Правда, я потеряла много времени из-за Игоря Самохина, подходившего по всем параметрам под возможного убийцу и похитителя. Вспомнилось и относительно потерянное время на Груздева и Леопольда Вольдемаровича. Хотя… «Ничто не проходит просто так!» — решила я, когда уже садилась в машину и ехала по Соколовой, по направлению к мосту.

Не успела я нажать кнопку звонка, как дверь сама собой распахнулась и на пороге предо мной предстала хозяйка квартиры в желтой пижаме и стоптанных тапочках.

— А я видела, как вы приехали, и пошла открывать. Не хорошо заставлять ждать занятого человека. Проходите, пожалуйста. У меня и чайник сейчас закипит…

— Спасибо большое, но у меня визит сугубо деловой. Данила вернулся?

— Нет, не пришел. Поэтому я и зову вас попить со мной чаю. Я вчера на рынок ходила и купила вкусное печенье. Просто тает во рту, не представляете, какая прелесть!

«Такая и покойника разговорит, — промелькнуло у меня в голове. — Понятно теперь, почему Клементова дома никогда не бывает. От общения с Ниной Сергеевной наверняка вырабатывается стойкая ненависть ко всем говорящим».

— Ну ничего, — настраивала я себя не отступать от намеченного, — тогда я воспользуюсь своими полномочиями и осмотрю его комнату. Вы, как хозяйка, можете при этом присутствовать. Хотя, если откажетесь, принуждать вас никто не будет.

Нина Сергеевна была готова на все, только бы не скучать. На конкурсе «Бойкая старушенция», если он таковой существовал, она, без сомнения, заняла бы все призовые места.