Как я и думала, он опять напрягся, и взгляд его стал таким как при каждом нашем разговоре о его прошлом.

– Что я говорил? – спросил он, опустив взгляд.

– Просил отпустить тебя, – ответила я, не задавая никаких лишних вопросов. Он все равно не ответил бы на них.

– Я не помню, что мне снилось, – проговорил он, пожав плечами. Прозвучало довольно искренне. – Помню только, что ты разбудила меня.

Я улыбнулась.

– Это было так неожиданно, но приятно, – продолжал он, тоже улыбнувшись. – Ты говорила такие ласковые слова, была так нежна. Я должен радоваться этому кошмару.

– Не думала, что ты запомнишь это, – я опустила глаза, немного смутившись. Я тоже отлично помнила, что молола, какую-то несусветную чушь.

– Я запомню это на всю жизнь, – он взял мою руку и нежно сжал пальцы. – Мне никто никогда не говорил таких слов.

– Поверь, я тоже еще никому не говорила таких слов, – ответила я, чувствуя, как щеки начинают гореть. Стало как-то неловко.

Он приблизился и неожиданно обнял меня. Я обхватила его за талию. Кит склонился и накрыл мои губы губами, вновь подарив сладкий поцелуй. Я закрыла глаза, отвечая на него. Получилось довольно неплохо. Я умудрилась вытолкнуть его язык из своего рта и проникнуть своим на его территорию. Он улыбнулся и отстранился, переводя дыхание. Я поняла, что эти игры слишком быстро заводят нас обоих, а сейчас мы собирались ехать в город, так что следовало отложить их до более удобного случая. Вот приедем домой из больницы, заберемся на его кровать, включим какой-нибудь фильм, и тогда можно будет рискнуть и опять поцеловаться.

– Едем? – спросил он хрипловато, еще удерживая меня в объятиях.

Я кивнула, переводя дыхание и пытаясь заставить свои руки отпустить его.

Мы сели в машину и направились в сторону города. Кит опять был за рулем. Ему это очень нравилось, а мне хотелось его порадовать. Мы ехали по живописным местам пригорода. Мимо мелькали деревья и зеленые луга. Салон наполняли звуки электронной музыки, ритмичной и легкой. Кит, насколько я поняла, отдавал предпочтение ей. Я прежде такой не слушала, но отметила, что она довольно неплоха. Несмотря на достаточно быстрый темп, повторяющиеся мелодии и фразы, как часто бывает в танцевальной электронной музыке, присутствовала некая легкость и мелодичность. Вокальные партии, исполнявшиеся приятными голосами, не резали слух, а очень органично дополняли инструментальную композицию. Часто переливы электронных мелодий и ударные аккорды сменялись звуками природы, шумом ветра, гулом океана, раскатами грома, голосами зверей и птиц, погружая слушателя в медитативное состояние и отвлекая от окружающей действительности. Я сама не заметила, как начала думать не о цели поездки, а о таинственных глубинах космоса, о холодной поверхности Марса, о песчаных бурях, пересекавших его бескрайние красные пустыни, о фиолетовом рассветном небе.

– Под эту музыку, наверное, здорово танцевать, – заметила я, переводя взгляд на моего молчаливого спутника.

Он тоже посмотрел на меня и кивнул.

– Надо будет сходить в клуб, – я вспомнила все же о своем последнем выходе в свет и Кайле. Тогда играла совсем другая музыка, последние новинки эстрады, среди которых и ее собственные песни.

– Ты танцуешь? – продолжала я, желая отвлечься от мыслей о Кайле. Радость, что она вышла из комы, немного ослабла, и я задумалась о предстоящем разговоре. Ведь она не просто так пыталась свести счеты с жизнью, а значит, от меня во многом зависит, повторит ли она попытку.

– Ну, у меня есть ноги, а значит, я танцую, – ответил Кит с улыбкой. – Другое дело, как я танцую.

– Ты бывал в ночных клубах? – я тоже улыбнулась, уже предвкушая наш поход туда. Возьму с собой Мили, чтоб было веселей, а то мы уже сто лет никуда не выбирались с ней.

– Нет, – он отрицательно мотнул головой, глядя на дорогу.

– Бедный, а где же ты танцуешь под свою музыку? – я смотрела на него с сожалением. Подумать только, до двадцати пяти лет не бывать в клубах. Я уже в пятнадцать сбегала из дома, чтоб до утра прыгать на танцполе среди мерцания голографических звезд и вспышек стробоскопа.

– Чтоб танцевать, не обязательно нужен клуб, – Кит пожал плечами. – Бывает, танцую просто в комнате. Чаще, конечно, когда один.

– Надо будет подсматривать за тобой, – на моем лице расплылась широкая улыбка, когда я представила себе его, в наушниках, танцующего без музыки посреди комнаты.

– Зачем? – он подозрительно покосился на меня.

– Хочу посмотреть, как ты танцуешь, – пояснила я хихикая.

– Не обязательно подсматривать, – ответил он с улыбкой. – Включишь музыку погромче, я тебя порадую.

– Ой, серьезно? – я потерла руки, предвкушая развлечение.

– Я люблю танцевать, – кивнул он. – Музыка очень помогает в трудные периоды жизни.

– Никогда не думала об этом, – я рассматривала его красивое улыбающееся лицо. – Когда мне тяжело, я закрываюсь в комнате и сплю.

– Тоже ничего, – он кивнул. – Если можешь спать в таком состоянии, это даже лучше.

– Когда погибли родители, я спала по двенадцать часов в сутки, – я перевела взгляд за окно. – Иногда больше. Но потом прошло. Нужно было браться за учебу, решать юридические вопросы.

– Ты говоришь «родители», не «мама», – Кит смотрел на дорогу, но иногда переводил взгляд на меня. Вот и сейчас посмотрел заинтересованно. Мне нравилось, что он интересуется моей жизнью. Я рада была все рассказать, чтоб он лучше узнал меня, понял и полюбил. Мне очень этого хотелось. Мысль, что он когда-то искренне скажет мне эти слова, уже сейчас делала меня счастливой.

– Да, у меня был отец, и я очень его любила, – ответила я. Это была чистая правда.

Кит немного удивился, это легко можно было прочитать по его лицу.