— О, бог ты мой! — всплеснула руками женщина-норд. — Я уж подумала, что мои уши меня обманывают, когда услышала стук в дверь. Входите, входите, там так холодно!

Они вошли и с облегчением увидели, что Гильдия совсем не кажется покинутой. Тут было чисто, светло и уютно. Они стали знакомиться. В доме гильдии в Оленвельде жили две семьи: норды Джалмар и Нетте, бретонцы Лайвел и Розалин и старый Винстер. Они были очень дружелюбны и гостеприимны. Они принесли подогретого вина и хлеба, пока Мунтен и Синнета объясняли им, что они тут делают и что говорили о Вралле целители и знахари.

— Посмотрите, — сказала Синнета со слезами на глазах. — Мы уже и не чаяли найти Гильдию магов в Оленвельде, но теперь мы здесь. Пожалуйста, вы наша последняя надежда.

Пять незнакомцев тоже прослезились. Нетте всплакнула особенно шумно.

— О, вы так много вытерпели, — рыдала северянка. — Конечно же, мы поможем. С вашей девочкой все будет в порядке.

— Чести ради надо сказать, — добавил Джалмар более сдержано, хотя его также тронула рассказанная история, — что это здание гильдии, но мы сами не маги. Мы заняли его, потому что оно было покинуто, а после нашего бегства оно подходило нам как нельзя лучше. Мы некроманты.

— Некроманты? — затрепетала Синнета. Но как могли такие чудесные люди быть ужасными некромантами?

— Да, дорогая, — всплеснула руками улыбающаяся Нетте. — Знаю, у нас плохая репутация. Она вообще никогда не была хорошей, но теперь, стараниями дурака архимага Ганнибала Травена…

— Да пожрет его душу Король Червей! — неожиданно рявкнул старик.

— Ну, ну, Винстер, — сказала Розалин, неловко зарумянившись и посмотрев на Синнету извиняющимся взглядом. — Простите его. Обычно он довольно милый человек.

— Конечно, он прав, последнее слово остается за Маннимарко, — сказал Джалмар. — Но все это и в самом деле очень, очень плохо пахнет. Когда Травен официально запретил искусство, нам пришлось скрываться. Единственная возможность, которую нам оставили — совсем отказаться от нашего искусства. Это глупо, но многие так и поступили.

— Мало кто знает об Оленвельде после того, как Тайбер Септим использовал этот остров как свое персональное кладбище, — сказал Лайвел. — У нас ушла неделя, чтобы найти его. Но для наших целей он подходит идеально. Много тел, понимаете…

— Лайвел! — остановила его Розалин. — Не надо пугать наших гостей!

— Извините, — застенчиво улыбнулся Лайвел.

— Мне неважно, чем вы тут занимаетесь, — угрюмо сказал Мунтен. — Я просто хочу, чтобы вы помогли моей дочери.

— Ну, — сказал Джалмар, — думаю, мы могли бы сделать так, чтобы она не умерла и никогда больше не болела.

— Пожалуйста! — воскликнула Синнета. — Мы готовы отдать за это все, что у нас есть!

— Чепуха, — сказала Нетте, обнимая Враллу. — Какая милая девочка. Хочешь почувствовать себя лучше, дорогая?

Вралла утомленно кивнула.

— Оставайтесь здесь, — сказал Джалмар. — Розалин, думаю, у нас найдется для наших чудесных гостей кое-что получше хлеба.

Нетте взяла Враллу на руки, но Синнета бросилась за ней: "Стойте, я тоже пойду!"

— Я так и думала, что вы захотите пойти, но это разрушит заклинание, дорогая, — сказала Нетте. — Не волнуйтесь. Мы проделывали это десятки раз.

Мунтен обнял жену, и та уступила. Розалин пошла на кухню и принесла им жареную птицу и еще подогретого вина. Они тихо сели и начали есть.

Винстер вдруг вздрогнул: "Девочка умерла".

— Что?! — воскликнула Синнета.

— Обливион тебя побери! Что это значит?! — закричал Мунтен.

— Винстер, разве это необходимо? — Лайвел прикрикнул на старика, прежде чем повернуться к Мунтену и Синнете. — Она должна была умереть. Некромантия не лечит болезни. Она воскрешает из мертвых, полностью обновляет, трансформирует все тело, а не просто неработающие его части.

Мунтен гневно встал: "Если эти маньяки убили ее…"

— Да нет же, — огрызнулась Розалин, и ее скромные глаза блеснули огнем. — Ваша дочь пришла сюда уже на последнем издыхании, это было видно. Я знаю, это тяжело, это ужасно, но я не позволю вам называть этих чудесных людей, которые пытаются вам помочь, "маньяками".

Синнета расплакалась: "Но она ведь будет жить? Правда?"

— О, да, — ответил Лайвел, широко улыбаясь.

— О, спасибо, спасибо, — рыдая, ответила Синнета. — Не знаю, что еще нам делать.

— Я понимаю, что вы чувствуете, — сказала Розалин, ласково взяв Винстера за руку. — Когда я поняла, что мы потеряем его, то готова была пойти на все, как и вы.

Синнета улыбнулась: "Сколько лет вашему отцу?"

— Моему сыну, — поправила Розалин. — Ему шесть.

Из соседней комнаты послышались легкие шаги.