НИРИМ: Все… четверо?

Силенус открывает дверь подвала.

СИЛЕНУС: Эльва? Что ты делаешь в подвале, девочка?..

ДОМИНИЦИЯ: Ты видишь ее?

НИРИМ: Все четверо, Феофон?

СИЛЕНУС: Думаю, да… Я кого-то вижу… Эй!..

НИРИМ: А что если призраков пять, Феофон?!

Силенус выставляет факел вперед, через подвальную дверь, и вдруг огонь затухает. Первый этаж погружается в темноту.

Министес, Доминиция и Силенус кричат, но мы не видим, что там происходит.

Нирим почти в истерике, и кричит вместе со всеми. Феофон быстро сбегает вниз по лестнице с третьего этажа.

ФЕОФОН: Что такое?!

НИРИМ: Что если призраков пять?! Мужчина, его жена, девочка, мальчик… и то, что убило их?!

ФЕОФОН: А что убило их?

НИРИМ: И вдруг это призрак, который тоже может нас коснуться?! Как остальные!

В темноте первого этажа слышится скрип открываемой двери, хотя все еще ничего не видно, и слышится тяжелая поступь когтистых лап. Шаг за шагом, это существо идет к лестнице.

ФЕОФОН: Не расстраивайся. Даже если оно может нас коснуться, с чего ты взял, что оно этого хочет? Все остальные даже не заметили, что мы тут.

Фонарь Феофона начинает потихоньку затухать. Он открывает вентиль пошире.

НИРИМ: А вдруг это не призрак, Феофон! Что если это то самое существо, живое… И оно ничего не ело уже пять лет…

Шаги замедляются, тяжело поднимаясь по лестнице, хотя мы не видим, что это. Нирим замечает, что свет потухает, несмотря на попытки Феофона открыть вентиль еще шире.

НИРИМ: Ты же сказал, что наполнил лампы!

Свет окончательно потухает, и сцена погружается в темноту.

НИРИМ: Ты же пообещал наполнить лампы!

Рядом слышится тяжелая поступь и жуткий рев. Мужчины кричат.

Занавес.

История эта записана по воспоминаниям Клариссы Вьен, учащейся Винтерхолда. Элементы легенды позволяют датировать описанные события около 1Э 1030, хотя, как и со многими устными преданиями, многое в ней является поздними наслоениями. Небезынтересно, что рассказы о подобном короле и его легендарном клинке появляются и в других древних мифах Предела.

Давным-давно в Расколотых холмах родилось дитя. Дали ему имя Фаолан, что значит Красный Орел на языке Предела, в честь пронзительного крика птицы, приветствовавшего его при рождении, и багровых цветов на осенних холмах.

Так начинается его легенда: дитя Предела, рожденное при благоволении небес, нареченное цветом крови.

Десять королей правили Пределом в те дни, и хоть свободны были люди, меж ними не было согласия, а была лишь беспрестанная война. Пророки предвидели судьбу мальчика: воин, коему не будет равных, первостепенный Властитель Предела, что объединит всех под своим именем.

Фаолан рос, умножая силу с годами, и казалось, что пророчество готово исполниться. Знамя Красного Орла поднялось над скалами Предела, и люди жили в благоденствии.

Затем явилась Хестра, Императрица Юга, и война шла за ней следом. Один за другим навстречу ей поднимались короли. Один за другим они падали, преклонив колено в переговорах с империей или погибнув на поле боя.

Наконец ее легионы пришли в Расколотые холмы, и посланцы отправились вести переговоры о сдаче. Фаолан отказался уступить свободу своего народа, но напуганные старейшины изгнали его и приняли имперское иго.

Вот что отняли иноземцы-захватчики: его край, его народ, самое его имя. В последующие годы Красный Орел прослыл духом Предела, непокоренным, несломленным, омытым кровью своих врагов.

Он собрал вокруг себя преданных людей Предела, верных старым устоям, искавших свободы, и создал новый народ. Сообща они нападали в ночи на захватчиков и предателей, поутру исчезая среди скал и пещер, и оставались неуловимы. Но этого было мало. После каждого истребленного дозорного отряда и гарнизона все новые приходили на замену с зеленого юга.

Однажды ночью, под затянутым тучами небом, люди Красного Орла грелись у чадящего костра из тлеющего мха. Сгорбленная фигура, шаркая, приблизилась к ним, в лохмотьях вся и с покрытым капюшоном лицом. Хоть люди Красного Орла встретили ее издевками и камнями, сам Фаолан ощутил нечто и подозвал ее к себе. Откинув в тусклом свете капюшон, пред ним предстала одна из древних и досточтимых Ворожей. Она сулила могущество, но не безвозмездно, и был заключен договор.

Вот что досталось ведьме: его сердце, его воля, его человеческая сущность. С той поры он стал духом мщения, не знающим ни жалости, ни пощады. Мятежники приумножались в силе и числе, и никто не мог устоять против них. В эти дни в очах Фаолана играл холодный огонь, и в этих черных опалах отражался разум, что не вполне ему принадлежал. Спустя два года почти всех чужеземцев изгнали из Предела.