Вивек рассмеялся и сказал: "Да, я знаю. Рабский труд чувств эгоистичен, как полярный лед, что усугубляется, когда энергия растрачивается на жизнь, кою иные почитают счастливой. Чтобы быть правящим королем мне придется выстрадать многое, чего выстрадать нельзя, и также взвесить вещи, неизмеримые посредствам астролябии или компаса".

И конец этих слов — АЛЬМСИВИ.

В конце концов, статуя жены нетчимена испортилась. Двемеры в спешке не были достаточно усердны, и пепел Красной горы ослабил ее золотые сухожилия. Вскоре упала она на колени у дороги к землям Индорила и осталоась лежать там, через восемьдесят же дней обнаружил ее купеческий караван на пути в столицу Велота, ныне Альмалексию.

Вивек не был среди своего народа все дни предыдущей своей жизни, и потому промолчал, чтобы думали кимеры из каравана, что статуя разбита и пуста.

И сказал кимерийский воин, что защищал тот караван: "Взгляните только, опять эти двемеры удумали способ обмануть нас, подобия наши создают из металлов своих, плоти подобных. Давайте возьмем это с собой в столицу и покажем Айем, матери нашей. Ей любопытно будет посмотреть на новую уловку врагов наших."

Но глава купцов ответил: "Да только хорошо ли нам за это заплатят? Больше будет выгода наша, если остановимся мы в Нурмоке и Красным Женам Дагона продадим его, ибо хорошо они платят за чудеса, созданные Народом Глубин."

Но иной кимериец, кто был мудр и знал пророчества, лишь только взглянул на статую, и пришел в большое смятение. "Не для того ли вы меня наняли, чтобы лучшую из судеб нашел я для вас? Говорю вам, послушайте воина своего и отнесите эту вещь Айем, ибо хоть и руки врагов наших изготовили ее, мне открылось, что нечто в ней священным будет, или уже есть."

И задумался глава купцов, глядя на статую жены нетчимена, но хоть и слышал он совет мудреца, не мог ни о чем думать, кроме тех денег, которые получил бы он в Нурмоке. И думал он о награде, что Красные Жены дадут ему, четырехугольной и хорошо скрученной, о магии живота, неизвестной нигде более в подлунном мире. И алчность заставила его забыть о матери своей Айем. И дал он приказ сменить курс и идти в Нурмок.

Но не успел караван тронуться в путь, как воин кимерийский, который предлагал идти в столицу, бросил свои деньги прямо в лицо главе купцов и сказал: "Вот тебе плата за эту статую и позволь предупредить тебя: грядет война с северными дикарями и я не позволю моей матери Айем пострадать от одного врага, пока она занимается другим."

"Неревар," — отвечал глава купцов, — "этого недостаточно. Я сам триедин, но следую по пути тела моего и требую еще."

И тогда не мог Вивек молчать больше, и сказал в голове у Неревара такие слова:

"Словам моим внемлешь ты, так беги

Навстречу тому, что сокрыто от глаз,

Покуда не время, шепнуть не моги,

И песен камням не слагай в этот раз."

И услышав сию мудрую речь, Неревар убил главу купцов и сам возглавил караван.

И конец этих слов — АЛЬМСИВИ.

Вы обнаружили шестую Проповедь Вивека, которая была скрыта в словах, услышанных Наставником.

Вечность есть в себе, когда разгаданное становится первым изречением мира.

Мефала и Азура — врата традиции, а Боэта — невидимое пламя.

Солнце проглотят львы, которых еще не было в Велоте.

Шесть — число доспехов, которые будут носить люди.

Говори лишь простыми словами, ибо остальные — враги тебе и запутают тебя.

Шесть — число дорог на небеса, одну нашел ты, читая эти слова.

Отец — машина и глас машины. Единственная его загадка — просьба все объяснить.

Мать — обладает когтями, словно у животного. И все же она праведнее всех живых.

Сын — это я, Век, и я делюсь на три, шесть, девять и более, я полон славы и сочувствия, безграничен, обладаю всеми благами этого и других миров, меч и символ, бледен, как золото.

Четвертый вид философии состоит в неверии.

Ибо под мечом подразумеваю благоразумие.

Ибо под словом подразумеваю смерть.

Я Век, ваш покровитель и покровитель Красной Горы до конца дней, который наступит на дне 3333.

Ниже меня дикарь, который нужен нам, чтобы отдалиться от Алтмеров.

Надо мной препятствие, освещенное пламенем и имеющее божественное начало.

Со мной ты нужен, в отличие от всех пророков, что носили твое имя до тебя.

Шесть — число дорог от загадки до врага и до учителя.

Боэта и Азура — принципы вселенского сюжета, порождающего и созидающего, а Мефала делает из этого произведение искусства.

Ибо под мечом подразумеваю первую ночь.

Ибо под словом подразумеваю смерть.