Я сейчас читаю Псалтырь за сестру, которая пятьдесят лет со мной прожила, умерла она уже. Они друг за другом почили: и отец Аввакум, и отец Мардарий, и мать Михаила. Это те люди, с которыми мы жили.

Смерти – нет. Венец Христов прекрасен.

Церковь Православная ликует.

И отныне тлену не подвластен,

Он в небесном сонме торжествует…

По вере вашей, да будет Вам…

Воспоминания монаха Мефодия

*

Отец Мардарий вдохнул в меня уверенность, сказав, что, если я начну строить скит, то он будет построен. По его благословению скит теперь существует. В нашей часовне мы совершаем суточное правило, другие церковные службы.

С начала строительства и до его завершения мы чувствовали какую-то необыкновенную поддержку. Чудным образом появлялись песок, бревна, необходимые стройматериалы, приходили рабочие-специалисты. Я понял, что главное не задумываться, не сомневаться в выбранном нами и благословленном деле, а принимать волю Божью, надеясь на молитвы старца. Что мы и делали: строили часовню, сажали огород, занимались другими хозяйственными делами, и все чудным образом получалось. Кратко говоря, старец молится, а ты смиряйся тем, что тебе достается: хорошее или плохое, скорбное или радостное. Тогда неожиданно для себя ты и получишь результат. Это состояние и давал нам отец Алексий до самого последнего момента. Я старался не беспокоить его лишний раз вопросами, просьбами, мне было достаточно, что он помнит меня, молится. Частое посещение человека, находящегося в молитве, только отвлекает его от главного дела и, в общем, приносит всем ущерб.

Тяжесть своей болезни он скрывал, показывая нам, монахам, примеры терпения предсмертных скорбей, упования на Господа. Этому мы у него наглядно учились. На последнюю Пасху мы были у него, поздравляли, пели Пасхальный канон, и как он с нами радовался! Хотя уже не поднимался. Благодарим владыку за такого старца, за то, что мы с ним виделись, за то, что он нам помогал.

Сейчас это место надо сохранять, беречь, чтобы люди могли прийти, напитаться этим духом. Тело уходит, а дух вечен. Место, где жил подвижник, сохраняет его благодать. Это мы знаем потому, что когда посещаем келий и затворы святых угодников Божиих, то чувствуем духовно и физически, что места эти особенные. Почему мы прикладываемся к мощам святых? Потому что там пребывает благодать. Особым духом пропитано все, с чем соприкасался подвижник. Это надо хранить и беречь.

На пути в Задонск

Воспоминания рабы Божьей Ирины

*

Когда отец Мардарий по дороге из Абхазии в Задонск ненадолго остановился в Ростове, мы были несказанно рады встретиться с ним. С настоящим, одним из последних старцев наших дней. Удивляет его теплота, внутренняя радость. Присутствие добра и мира. У нас не было каких-то конкретных вопросов, мы просто очень хотели чуть-чуть побыть с ним. Он посадил мужа рядом с собой, расспрашивал, как зовут деток. Младшей потрогал личико, и это ей очень понравилось. Он побеседовал с нами и дал много духовных советов. Это время общения было наполнено каким-то очень теплым, родственным духом, светом и радостью. Позже мы узнали, что все люди, общавшиеся с батюшкой, ощущали то же самое. Удивительно, что отец Мардарий, будучи сам тяжело болен, мог утешить такое количество людей. И они шли к нему за помощью, несли свою боль, надеясь на этого земного ангела.

Он пробудил во мне любовь

Воспоминание профессора Т. Л. Боташевой

*

Моя встреча с батюшкой была неожиданной. Мне позвонили и сообщили, что он едет в Задонск и будет проездом в Ростове-на-Дону, и что нужно посмотреть батюшке почки на УЗИ. На следующий день батюшку привезли в НИИ акушерства и педиатрии. Провели ультразвуковое исследование и обнаружили очень неутешительное состояние почек и брюшной полости.

Хотелось бы поделиться теми необыкновенными впечатлениями, которые произвел на меня иеросхимонах Алексий. В кабинет вошел очень тихий, смиренный и светлый человек, который без чужой помощи не мог перемещаться – он был незрячим. Я пригласила его сесть в кресло и подошла за благословением. Помню, с какой необыкновенной добротой, ощупывая голову и лицо, он перекрестил меня, предварительно узнав имя: «Танечка, вот хорошо. Спаси тебя, Господь!» Меня поразило и буквально пронзило чувство огромной Любви к человеку, исходившее от него. Я замерла и неожиданно испытала и стыд, и раскаяние… искреннее, настоящее, ничего общего не имевшее со страхом и смущением. Я заплакала. В этот момент меня вдруг озарило: «Для того, чтобы моя душа стала искренной, смиренной и покаянной, ей нужна Любовь!» У батюшки была такая Любовь. Рядом с ним появлялась возможность стать лучше, чище, видеть свою духовную немощь, чувствовать потребность в исцелении.

Прошло уже несколько лет со дня той нашей встречи. Батюшки уже нет, но с нами по-прежнему остаются его Любовь и его молитвы. Благодарим Господа за то, что он дал на нашем пути встречу с батюшкой и это время удивительного ощущения Божией Любви.

Ныне же, после всего сказанного, пребывают сия три, все связующие и содержащие: вера, надежда и любовь. Больше же всех Любовь, ибо ею именуется Бог.

Посему любящий Бога и говорит: «Возжажда душа моя к Богу, крепкому живому…»

Для него был построен скит

Воспоминания раба Божия Сергия

*

С батюшкой я познакомился в 2004 году По-национальности я азербайджанец. Долго шел к истинной православной вере. На протяжении двенадцати лет был оглашенным. Когда в 2003 году я крестился, то сраз уже начал искать себе духовного отца, ибо, как говорят некоторые святые отцы: «Есть духовный отец – есть спасение, нет духовного отца – нет спасения».

Я ездил по многим монастырям России, но не мог найти близкого себе по духу батюшки, которому мог бы полностью довериться. И вот в 2004 году, когда я отдыхал в Сочи, совершенно «случайно» увидел, что есть паломнические поездки в Ново-Афонский мужской монастырь.

Приехав в монастырь туристом, я остался там трудником и прожил несколько недель. В один из тех дней ко мне подошел брат и сказал: «Сергий, здесь недалеко есть сокрытый старец. Его зовут отец Мардарий. Если ты читал книгу «В горах Кавказа», то упоминавшийся там иеромонах, который причащал братию, и есть отец Мардарий. Если хочешь, поехали к нему вместе». Я согласился и, когда мы туда ехали, то у меня появилась внутренняя уверенность, что это именно тот отец, которого я ищу.

Когда мы зашли к батюшке, то я сразу же вспомнил преподобного Серафима Саровского, житие которого недавно читал. От отца Мардария исходили такое же тепло, такая доброта и такая совершенная любовь к людям, которые были, наверное, у преподобного Серафима. Только преподобный Серафим всех приветствовал: «Радость моя!», а батюшка говорил: «Миленький, миленький, миленький мой». Глазки у него не видели, но во время разговора он всегда «смотрел» собеседнику в глаза.