Погребальный костер закачался и затрещал, распадаясь под тяжестью доспехов на вершине и из-за медленно разрушавшегося дерева в основании. Через несколько секунд он обрушился в шквале искр и трепещущих языков огня, выпуская вверх узкое облако дыма. Падающий пепел накрывал легионеров, стоящих в цехе, тонким серым саваном.

— Итак, все кончено, — проговорил К'госи, и наступила минута молчаливых раздумий.

Ее прервал Шен'ра, показавшийся из лазарета. Технодесантник выглядел скорее так, будто был в битве, а не на операции. Впрочем, верны были оба варианта.

Не выходя из круга, Нумеон повернулся к нему и вопросительно посмотрел.

Шен'ра с мрачным видом ответил на взгляд:

— Он мертв. Человек не выжил.

Низкий гул турбинных двигателей, работавших на минимальных оборотах, действовал на одолеваемого проблемами Нарека успокаивающе. Он сидел в грузовой кабине «Громового ястреба», высунувшись из открытого бортового люка и осматривая Ранос через магнокуляры. Два других десантно-штурмовых корабля следовали позади, также стараясь производить как можно меньше шума.

— Что-нибудь видно? — проскрипел Амареш. Несущий Слово затачивал лезвие длинного фленшерного ножа, который держал на коленях.

Этот Амареш был чудовищем в буквальном смысле слова, с рогами, растущими сквозь шлем. Один из затронутых. Будущий Освободившийся.

— Много чего, — ответил Нарек и, опустив бинокль, подал сигнал Дагону, который выглядывал из люка на противоположном борту, для обзора используя прицел винтовки.

Второй охотник медленно покачал головой.

— Что-нибудь, касающееся нашей добычи? — не отступал Амареш, которого шутки Нарека раздражали.

— Я уже напал на их след. Осталось недолго.

Он передал по воксу новые координаты для пилота, и двигатели едва заметно поменяли тональность, когда «Громовой ястреб» скорректировал курс.

Десантно-штурмовой корабль Нарек забрал вместе с солдатами.

Амареш, Нарлех, Вогель и Саарск были свирепыми воинами и все, как один, фехтовальщиками. Некоторым доводилось сражаться на аренах Двенадцатого и скрещивать мечи с такими легионерами, как Каргос или Делварус. Дагон, Мелах, Инфрик и он сам выступали, соответственно, в роли снайперов. Инфрик когда-то отрезал себе язык, поскольку был уверен, что тот нашептывал ему мрачные тайны по ночам и во время битв, в то время как Мелах испытывал сложности с речью из-за разросшейся кожи на шее, которая постепенно затвердевала и превращалась в бурый панцирь, и потому предпочитал молчать.

Остальные, следовавшие за ними в тех двух штурмовых кораблях, играли в плане Нарека менее значимую роль.

Он знал, что они — эти семеро солдат — были неуравновешенны, но психическая устойчивость не входила в число критериев, которыми он руководствовался при выборе. Ему нужны были убийцы, а точнее, воины, которым доводилось убивать других легионеров. Счет данной группы составлял несколько сотен. Это делало их исключительно удачными кандидатами для миссии.

И если Дагона Нарек был еще в силах терпеть, то этих ублюдков, всех до единого, он ненавидел. Элиас взрастил бесчестных, гнусных легионеров. Прошло время благородных целей и священной службы. Теперь им оставалось лишь медленно мутировать в дьявольских порождений и сходить с ума.

Нарек рассчитывал сойти с этой дороги, как только покончит с миссией. Ни разу — даже когда от его ноги оставались одни кровавые ошметки — он не отступал от клятвы. И не собирался отступать сейчас.

Взявшись за направляющую люка и высунувшись еще немного дальше, так что порывы ветра толкали его и выли в уши, он осознал, что тоскует по присутствию фульгурита, и задумался, как именно темный апостол собирался извратить его силу.

На боку, где недавно было тепло, напоминавшее о том, что божественность существует, остался только холод. Нарек чувствовал, как тот проникает все глубже в тело, впивается в душу когтями. Однако до сих пор ему удавалось избежать проклятия.

На потемневшем горизонте показалось что-то, привлекшее его внимание, и он схватил бинокль, чтобы рассмотреть получше.

— Вот оно, — сказал он, показывая рукой.

Вогель встал и подошел к нему.

— Я ничего не вижу.

— Смотри внимательнее.

Вогель прищурился. У него были разные глаза: в одном из них змеиный зрачок пылал посредине черного глазного яблока, лишая возможности видеть этот мир, но позволяя — другой.

— Столб дыма? Пожары горят по всему городу.

— Это они, — заверил его Нарек и снова активировал вокс, чтобы обратиться к пилоту: — Саарск, — позвал он, — найди, где можно сесть.

— Почему бы нам просто не обстрелять их новое убежище, — предложил Нарлех, — а потом прочесать развалины и добить выживших?

Нарек замотал головой.

— Нет. Я должен быть уверен, что все они будут на месте. Кроме того, мы выдадим себя, если разгоним двигатели до скорости, необходимой для атаки. У них есть орудийная установка, разнесшая два здания. Она легко нас собьет, и тогда уже нас придется искать среди развалин. Мы приземлимся поблизости, — решил он, — и подберемся к ним пешим ходом, медленно и осторожно.