Фельдшер неожиданно осмелел и, покачав головой, сказал:

– Ну, Фролов, и хорошо это так? У девок и молодых баб кровь пить?

– Кто старое помянет… – сказал Фролов. – Теперь все по-другому будет. Небось к тебе с дырками на шее больше никого не приводят?.. Я же не хотел, я сам не понимал, что делаю. Мне от Петровых никогда обиды не было! Я же не думал! А сейчас, Игнатич, я стал думать, я знаю, как надо делать, чтоб людям вреда не было.

– А что это ты на себя совсем не похож? Ты вон какой был жирный!

– Да я не знаю, оно так само стало. Я, когда стал ходить, сразу был такой. Ты кровь у меня хотел взять на анализ – давай бери, мне самому интересно.

Фролов сел за стол, положил правую руку на подушечку, но фельдшер как-то не спешил приступать к процедуре. Тогда Иевлева отодвинула его и сказала:

– Не нужно вам – я сама все сделаю!

Она ловко, с первого раза вошла в вену, осторожно вытянула полный шприц – фельдшер про себя отметил нормальный цвет венозной крови. Иевлева профессиональными движениями распределила кровь по пробиркам, закрыла их пробочками. Фролов, улыбаясь, прижимал ватку со спиртом, и видно было, что вся эта процедура очень его смешит. Он сказал:

– Чтоб у такого, как я, кровь брать, это только в советской стране может быть. Всегда мы кровь берем, а в советской стране и у нас берут. Везде люди боятся, а тут не боятся. И баб таких больше нигде нет. А если у меня болезнь найдется, будете меня лечить?

– У нас диспансеризация, – пробормотал фельдшер. – У нас всех лечат, я тебе в случае чего через нее все передам. Ты ко мне сам не приходи, пожалуйста.

– Если что-то захочешь мне передать, скажи Елизавете Петровне, я к ней прихожу иногда, – сообщил Фролов.

Фельдшер был покрыт испариной, находился какое-то время в нерешительности, наконец спросил:

– Фролов, ну как оно там?

– Да я не помню, – ответил Фролов совершенно серьезно, – я как-то очень быстро тут опять оказался.

– А видел ты… ангелов? – спросил фельдшер.

– Не помню, правда, Игнатич, не помню, – смущенно признался Фролов.

– А… чертей ты видел? Тебе вроде полагается чертей видеть? – не мог успокоиться фельдшер.

Фролов задумался, видно было, что он пытается что-то вспомнить. Потом он посмотрел на фельдшера так же серьезно и тихо сказал:

– Нет, Игнатич, чертей я точно не видел.

– А что ты видел? – не унимался фельдшер.

Фролов опять задумался, потом как-то вскинулся весь и сказал:

– Слышь, Игнатич, я речку какую-то видел, ей-богу, вот сейчас вспомнил.

– Ну да, – сказала Иевлева, – это Стикс. И перевозил тебя Харон на своей ладье.

– Ты помолчи, – вдруг как-то резко отозвался Фролов, – ты чего не знаешь, не говори! Какой Харон? Еврей, что ли?

Потом он обернулся к фельдшеру и продолжал:

– Река была точно, деревья на берегу – тополя! Мужик был, на полуторке, ждал переправы, еще помню – столбы с проводами.

– Моей Маши не видел? – спросил фельдшер, сглотнув.

– Нет, – ответил Фролов, – я ж ее узнал бы. Хотя, слышь, Игнатич, ты бы меня встретил, тоже бы не узнал. Но я там вроде баб вообще не видел. Я мало что видел.

– А как ты тут опять оказался? – удивился фельдшер.

Фролов опять задумался. Потом сказал:

– Не помню. Я вдруг смотрю, а это я по улице иду к магазину. Там, где Кононовых дом.

– Ну ты даешь, – откликнулся фельдшер, в его голосе ясно слышалось сочувствие.

Вдруг в коридоре раздались довольно тяжелые шаги, скрипнули половицы, все повернулись к дверям, в них стоял участковый. «Все как по-писаному», – подумала про себя Иевлева. Участковый был одет по форме, в фуражке, на поясе кобура, причем расстегнутая.

– Ну, здравствуй, – улыбнулся Фролов, – кобуру застегни, стрелять тут не в кого.

– Ты меня не учи, – ответил участковый.

– Да я так, – продолжал Фролов, – с тобой же не угадаешь, ты как начнешь стрелять, обязательно кому-нибудь дырку в жопе сделаешь. Ты не стой в дверях, проходи, садись.

– Что здесь происходит? – спросил участковый скорее даже Иевлеву, чем фельдшера.

– Да вот, – кивнула Иевлева на пробирки, – кровь взяли на анализ. Я завтра вышлю в лабораторию. В город едет аспирант.

– Аспирант Валера, – улыбнулся Фролов, – это для тебя хорошо, участковый.

– А я-то тут при чем? – удивился участковый.

– Ни при чем, ты не сомневайся, – отозвался Фролов.

– Ты на что намекаешь? – прищурился участковый, кладя ладонь правой руки на кобуру.

– Слышь, – взмолился фельдшер, – ты положь руку на место от греха подальше!