– Захочет ли он еще бросить здесь работу… У него ведь много учеников. Да и мне придется увольняться из газеты.

– Уверен, ученики для него сыщутся и в Кедринске, — произнес Олесин. — Там много поклонников всяких экзотических восточных практик. Что же до вас, то журналистские функции можно исполнять и на расстоянии, будете пересылать свои статьи по электронным сетям, средства коммуникации в этом городе хорошие. Кроме того, у них там, по-моему, и собственная телестудия есть, и газета городская издается. Короче, разберетесь на месте.

– Ладно, уговорили… Когда нам выезжать? — спросил Каледин.

– Выехать из Москвы вам лучше уже завтра на пермском поезде, билеты я для вас достану. В Перми можете сделать остановку, там вы уже будете в относительной безопасности, поскольку пермский губернатор — наш человек. Там к вам присоединятся Надя с семьей и Толик с Дэви — они сейчас как раз на гастролях в Перми. Остается направить к вам из Питера Катю и Эрика, но это я беру на себя. Из Перми до места назначения сможете добраться на местных поездах: сперва до Екатеринбурга, а там сядете на алапаевский поезд, но выйдете на промежуточной станции, либо в Арамашеве, оттуда ближе всего до Кедринска, который возведен в стороне от железной дороги, либо до Артемовского, а оттуда — рейсовым автобусом. Надеюсь, ваша дочь хорошо перенесет дорогу.

– Спасибо, так и сделаем. Да, надо ведь еще где-нибудь похоронить Влада…

– О похоронах Влада я позабочусь, — сказал Олесин. — Точнее, не о похоронах, а о кремации. Судебные эксперты, конечно, уже исследовали его тело, но кроме явно видных анатомических особенностей вряд ли что сумели отыскать. Куда больше информации заинтересованные лица смогут получить, если позаботятся о проведении генетической экспертизы, но к нашему счастью, такая мысль их пока не посетила. Так что я буду добиваться выдачи мне тела Влада и его скорейшей кремации. Жаль мальчика, но так будет лучше для всех нас. Да, еще один момент: не может ли ваш Боря этот день провести у каких-нибудь знакомых, где его не сразу станут искать? Не уверен, что стратеги с Лубянки, станут так спешить, но подстраховаться стоит.

– А что им тогда помешает задержать его завтра на вокзале? — спросил Вадим.

– При таком скоплении народа? Да еще в моем присутствии? Нет, на такую наглость они пока еще не способны!

– Хорошо, я тогда позову Борю.

Вызванный в отцовский кабинет Боря был очень удивлен, что завтра им всей семьей предстоит покинуть Москву. Жаль было вот так, не попрощавшись, расставаться со школьными друзьями, но Вадим подсластил ему пилюлю, пообещав, что зато он теперь вскоре встретится с некоторыми своими приятелями и подружками по Кесареву. На вопрос, у кого их своих друзей по школе он сможет переночевать, Боря немедленно ответил: у Николаевых. Выбирать Боре не приходилось: к другим-то своим приятелям из-за нехватки времени ему и домой-то ни разу не удалось заглянуть, что уж говорить о том, чтобы познакомиться с их родителями. А у Вити, по крайней мере, Борю хорошо знали.

– Отлично, тогда собирай свои шмотки и мотай туда, — приказал Вадим. — Если увидишь, что за тобой кто-то следит, немедленно звони мне и сразу возвращайся. Если не будет ничего подозрительного, ночь проведешь там, а утром сразу поезжай на площадь трех вокзалов, там мы тебя встретим.

– Угу, — Боря отправился собираться в свою комнату. Ночевать в гостях ему еще не приходилось, но он решил, что много брать и не потребуется. Полотенце, зубную щетку, смену белья на всякий случай, а остальное ему там и так, наверное, выдадут. Четверть часа спустя он уже выкатился на улицу и направился к метро.

Родители Вити Николаева были, конечно, немало удивлены, увидев на пороге своей квартиры нежданного гостя, который, к тому же, собирался задержаться у них на целые сутки, но принять его не отказались. Олег Георгиевич, отец Вити, правда, поинтересовался, от кого это Боря скрывается. Борис ответил, что от ФСБ.

– Они там что, с ума уже посходили, что с детьми воюют?! — возмутился Олег Георгиевич. — И что ты такое успел натворить, что они тобой заинтересовались?

– Да ничего особенного, просто опять прогнал Петра, помните, как тогда в Алупке, — скромно ответил Боря. — А они сами с ним справиться не смогли, вот и считают, что раз я настолько силен, то значит — опасен для общества!

Витин отец, не стесняясь детских ушей, произнес пару крепких выражений в адрес отечественных жандармов. История с Петром долго не сходила со страниц газет, но никто из журналистов так и не докопался, почему этот юный монстр вдруг внезапно решил покинуть город. А это, оказывается, дружок их сына постарался, всего-то навсего! Ну, Борька, ну и молодец!

Спасителя Москвы, естественно, сразу усадили за стол, хотя он и отнекивался, говоря, что совсем недавно позавтракал. Витина мама предложила Боре оставаться у них столько, сколько он сочтет нужным, а Витя — тот просто скакал от радости. За весь год ему только раза три удалось затащить Бориса к себе домой, да и то часа на три максимум. А тут — целый день! Да еще и ночевать вместе! Витя сразу предложил, чтобы Боря спал с ним на одной кровати, но Любовь Андреевна не согласилась, пообещав поставить для гостя раскладушку в витиной комнате.

Боре нечасто выпадали свободные дни, так что в этот последний свой день в Москве он решил отдохнуть на полную катушку. Витя продемонстрировал ему все свои сокровища, все любимые книги и электронные игры, в которых он оказался куда более подкован, чем его старший приятель. В их игры упорно старалась встрять и подросшая за год Лена, и это ей иногда удавалось, хотя старший брат и нещадно ее гонял. День для Бориса прошел безмятежно, но ближе к вечеру он почувствовал смутное беспокойство. Он не смог бы сформулировать, что именно его тревожит, но вот было какое-то предчувствие, что оставаться здесь на ночь опасно.