4 Толстой записывал свои мысли для уроков, имея в виду использовать их для составления «Детского закона божия» или «Детского Круга чтения», который в переработанном виде впоследствии вошел в сборник «На каждый день» (тт. 43 и 44).

5 Здесь Толстой говорит о тяжелых переживаниях О. К. Толстой в связи с ее семейной жизнью.

6 О телеграммах Черткова с вопросами о здоровье Толстого см. №№ 773.

1907 г. Января 30. Я. П.

Спасибо, милый друг Галя, за письмо1 и письма Лепарта. Я прочел их и испытал то же чувство умиления и благодарности, к[оторое] и вы, вероятно, испытывали.2

Получив ваше письмо, живо вспомнил вас и мою любовь к вам и хотел тотчас же писать, но не написал, потом заболел. После болезни очень ослабел, так что недели две ничего не мог делать, а сейчас целый день пишу письма и не хочу откладывать, хоть два слова напишу вам. После напишу еще, а вы еще меня к этому побудите, напишите также хорошее письмо. Что Ольга?3 Дети?4 Что нога Димы Большого? Знаете ли вы издателей Crank Dаnіеl'ей?5 Я вступил с ними в переписку,6 которая мне очень трудна от английского языка, и мне они очень нравятся. Какое ваше и Димы о них мнение?7 До свидания, целую вас.

Л. Т.

30 янв.

Год определяется содержанием.

1 Письмо А. К. Чертковой от 19 января/1 февраля 1907 г.

2 А. Леппардт, эстонец, бывший матрос, сочувствовавший взглядам Толстого. Жил в Лондоне. В сопровождении H. H. Гусева в декабре 1906 г. возвратился на родину в г. Ревель, где умер 4/17 января 1907 г. от туберкулеза.

Речь идет о присланных А. К. Чертковой Толстому «предсмертных письмах А. Леппардта».

3 О. К. Толстая.

4 Внуки Толстого и племянники А. К. Чертковой — Софья Андреевна и Илья Андреевич Толстые.

5 Дэниэль (S. W. Daniel, 1872—1955), переводчик сочинений Толстого на английский язык, издатель лондонского журнала «The Cranc. An Unconventional Magazine». Журнал существовал под этим названием с января 1904 г. до июля 1907 г., а с 1907 по 1913 г. под названием «The Open Road».

6 См. письма Толстого к К. В. Дэниэлю в т. 76, № 353, и его жене Флоренс Дэниэль — в т. 77, № 39.

7 На вопрос Толстого В. Г. Чертков ответил в письме от 26—30 апреля н. с. 1907 г., где весьма положительно отзывался о Дэниэле. Дэниэль приезжал в СССР в 1928 г. на празднование столетия со дня рождения Толстого.

1907 г. Февраля 8. Я. П.

Как странно и вместе радостно, дорогой друг, что нас в одно и то же время занимают одни и те же самые важные для нас вопросы жизни. Прежде чем сказать вам, что я думаю о ваших мыслях, и то, что я о том же думал, скажу вам о том, как и когда я получил ваши письма и в каком я был состоянии, получая их. Большие ваши два письма от 11-го и 13-го1 (вероятно, первые) я получил только сейчас: они попали в Ясенки;2 маленькие же письма с выписками № 2, 3, 43 я получил раньше с Козловки4 и не отвечал на них, хотя они вызвали во мне желание многое сказать. Но не отвечал тотчас же п[отому], ч[то] всё это время испытываю, вероятно вследствие болезни, чрезвычайную слабость: с трудом хожу, задыхаюсь, и нет умственной энергии — ничего не делаю.

То, что вы пишете о двух жильцах дома,5 мне особенно понравилось, как самое естественное вступление к религиозному вопросу: кто я? Вступление самое естественное и для детей и для взрослых. Особенно для детей, и я думаю воспользоваться им. Я всё это время тщетно ищу и изменяю свое вступление к закону божьему для детей.6 Не стану подробно говорить вам про ваше изложение основ признания бога, скажу только, что я не могу не быть согласен с ним, п[отому] ч[то] сам, исходя из того же чувства неудовлетворенности умственным представлением о боге и из чувства почти отчаяния (хотя и временного) от этой неудовлетворенности, пришел, хотя, мож[ет] б[ыть], и в несколько других формах, к тому же самому разрешению и успокоению. Если я с чем несогласен, то только с тем, что вам думается, что вы можете и должны дальше в большом сочинении развивать вытекающие из высказанных вами положений мысли.7 Может быть, я ошибаюсь, но излагать существенного больше нечего: всё для понимающего сказано (даже и в статейке о времени: вывод вытекает сам собою) — для непонимающего всякое разъяснение и всякие дополнения будут только лишние, ослабляющие самое главное и вполне ясное и прекрасно сказанное.

Я очень часто в своих писаниях попадался на эту ошибку, иногда удерживаясь, иногда же поддаваясь ей.

В самом начале, как бы в программе, в постановке вопросов так всё хорошо, сильно, сжато сказано, что всякое подтверждение, уяснение только ослабляет, охлаждает.

Перепишу вам из моей записной книжки вписанное мною в нее о том самом предмете, о котором вы пишете, в самое последнее время — именно теперь, во время моей болезни и последующего за нею ослабления.8

Сначала о времени:

«Жизнь наша представляется нам движением. Для того, чтобы было движение, нужно, чтобы была точка неподвижная, по отношению к[оторой] совершается движение. Такая точка есть то, что называем, сознаем собою — свое духовное я. То, что нам представляется движением, есть снятие покровов с неизменяемого, неподвижного, духовного я». (Вы приходите к сознанию этого неизменяемого я с другой стороны.) Дальше о том же:

«Жизнь представляется нам движением нашего я, с его началом — рождением, и концом — смертью, и мы поэтому и о всей жизни хотим судить так же: говорим о начале, конце исторического периода жизни человечества, жизни миров, когда понятие начала и конца всякого движения свойственно только нашему ложному представлению, вытекающему из нашей ограниченности».