Контрнаступление поляков в районе Варшавы из-за ошибок советского командования во главе с М. Н. Тухачевским и разобщения фронтов, действовавших в районах Варшавы и Львова, опасность со стороны Врангеля и Махно побудили Раковского вновь совершить инспекционную поездку по Украине в сентябре 1920 г. [310]

Вместо себя в Харькове он оставил человека, с которым находился в весьма неоднозначных отношениях. Им был писатель В. К. Винниченко, который, возвратившись в это время в Украину, перешел в компартию, стал заместителем председателя Совнаркома и наркомом иностранных дел (Раковский с явной неохотой ненадолго уступил ему этот пост). Отчасти по этой причине, отчасти в результате прошлых разногласий, отчасти в результате того, что Винниченко претендовал на еще более высокие посты (Раковский не раз упрекал его, что он прежде всего стремится к власти, что было явно несправедливо), отношения между Раковским и Винниченко оставались натянутыми, к Винниченко относились с подозрением, и после краткого пребывания на советской государственной службе он покинул Украину и вновь эмигрировал. [311]

12 октября 1920 г. Польша запросила перемирия с Россией и Украиной, отказавшись от притязаний на Правобережную Украину. Были подписаны предварительный, а затем и постоянный мирные договоры. Они дали возможность советским республикам сосредоточить усилия на борьбе с Врангелем. Раковский был назначен членом Реввоенсовета Южного фронта, которым командовал М. В. Фрунзе. Между ними сложились товарищеские отношения, которые укреплялись в следующие годы, о чем писал сам Раковский. [312] 16 ноября 1920 г. Фрунзе телеграфировал Ленину о взятии Керчи и освобождении Крыма. Раковский от имени правительства Украины обратился к красноармейцам с поздравительной телеграммой по поводу этого события. [313]

Правительство Украины и Раковский как его глава, однако, не считали, что Гражданская война завершена, до тех пор, пока существовали крестьянские вооруженные формирования, которых продолжали именовать бандами. По его исчислениям, в Украине в это время около 27 тыс. человек находилось в «бандитских группах». [314] При этом нередко в «бандформирования» зачисляли не только вооруженных крестьян, но и тех, кто выходил за рамки воинской дисциплины, отказывался подчиняться командованию Красной армии. Но все же «бандиты»-крестьяне составляли основную массу антисоветского повстанческого движения, защищая свое имущество, а подчас и жизнь.

И все же где-то в тайниках души у Раковского сохранялись остатки тех социал-демократических умеренных идей, тех западноевропейских «пережитков», которые, казалось бы, погасли в мясорубке Гражданской войны, кровавого террора и однопартийного властного произвола. Завершение Гражданской войны позволило Раковскому поставить вопрос о постепенном расширении полномочий республиканских властей, создании украинского железнодорожного округа под руководством республиканского правительства, о мерах по возрождению Донецкого каменноугольного бассейна. [315]

Окончание Гражданской войны показало, что политика продразверстки, необходимость которой была весьма сомнительна с самого начала, полностью исчерпала себя и следовало переходить на новые рельсы хозяйствования. Тот факт, что крестьяне Украины засевали всего 55 % посевных площадей, говорил об отсутствии стимулов, а отнюдь не о саботаже со стороны кулаков. Если в годы Гражданской войны Раковский считал раскулачивание «необходимым революционным средством», то позже он сам признал этот путь «примитивным средством борьбы». [316]

Раковский вынужден был убедиться, к каким катастрофическим результатам привела политика военного коммунизма не только в сельском хозяйстве, но и в промышленности, во всех сферах жизнедеятельности, в результате своей поездки по Донбассу в 1921 г. В брошюре, которую он подготовил в качестве резюме докладов на заседаниях местных исполкомов, рисовалась страшная картина. Посевная кампания была провалена. Животноводство потеряло 70 % скота. Не работали шахты. Не работали школы. [317]

Новая экономическая политика, которая начала проводиться с 1921 г., нашла различное понимание у деятелей партии и государства. Раковский воспринял нэп как серьезную и длительную политику и активно занялся ее реализацией. Он принял участие в X съезде РКП(б) в марте 1921 г., председательствовал на одном из заседаний, был избран в состав ЦК. Именно этот съезд и принял решение о замене разверстки натуральным налогом, которая явилась первым шагом на пути к нэпу.

Как председатель Совнаркома, Раковский способствовал развитию различных форм кооперации на селе, но сам был склонен к созданию коллективных производственных хозяйств. Хотя Раковский говорил на Всеукраинском съезде сельскохозяйственной кооперации в октябре 1922 г. о необходимости поддержки деятельности не только производственных, но и других кооперативов, к последним он относился настороженно, считая, что находятся они в руках кулаков. По его инициативе были созданы Всеукраинский кооперативный союз, а также аналогичные союзы при местных исполкомах под строжайшим контролем со стороны партийных органов.

Пытаясь не допустить усиления влияния кулачества, а точнее говоря, независимого крестьянства на селе, Раковский ратовал за создание комитетов незаможных селян (комнезамов), сходных с комитетами бедноты, которые существовали в РСФСР с 1918 г., но после перехода к нэпу были ликвидированы. К ноябрю 1920 г. было создано около 10 тыс. комнезамов. [318] Однако в связи с введением нэпа встал вопрос и об их судьбе в новых условиях. Раковский предложил провести закон о них, в соответствии с которым они провозглашались бы «организациями государственного значения». Тем не менее положение комнезамов оставалось довольно неопределенным. В связи с этим в 1923 г. Раковский выступил с докладом, посвященным некоему государственному структурированию «незаможного» крестьянства, который затем был опубликован. [319] Автор отмечал факт некоторого экономического оживления на селе. В то же время он подчеркивал отсутствие какой-либо угрозы со стороны прежних форм «купли и продажи» и не единожды подтверждал, что особое внимание его правительство уделяет и будет уделять беднейшим слоям крестьянского населения.