Он не стал отвечать. Тело само сделало шаг, и мгновением позже губы Андрэа целовали её. Это был всплеск. Больше ничто не было способно доставить ему такое же наслаждение, как тот его первый поцелуй в грязном подъезде старого здания. В нём было всё, и чувства в нём были все. Экстаз, оргазм, все ощущения. И всё в одном поцелуе.

Энъин прижала его к себе, с трудом удержавшись от того, чтобы не раздеться прямо здесь, в коридоре, на глазах у старой бешеной соседки, ломающей себе глаза стола у глазка своей двери. Плевать, пусть видит, пусть видит всё!

Неспособный оторвать от неё губ, Андрэа коснулся кончиками пальцев лица её кожи, и ощущал каждую крохотную морщинку на её кажущейся безупречной коже. Он чувствовал запахи, её шампуня, того, что она пила зелёный чай и ела имбирное печенье, слышался даже запах её крема, которым она покрывала кожу вчера перед сном.

Когда Энъин опустилась на постель и рывком повалила его на себя, Андрэа застонал от простого жара её тепла, и это наслаждение горячей волной разлилось по нему, отключая разум и открывая путь в самое его сердце.

Это длилось не долго, но после ещё несколько часов Уоллис лежал на кровати, обнимая свою девушку, и ласкал её бархатную кожу, её шелковые волосы, и наслаждаясь каждым этим прикосновением.

– А чего все такие нарядные? – Громко зевнув, спросила Тесса, позабыв о манерах, но тот час опомнилась, и прикрыла рот ладонью.

– Ты что, солнышко моё, - Рихтер приобнял её, протянув ей чашку горячего кофе с молоком, - сегодня его светлость мистер Уоллис выходит из своего шестнадцатимесячного отпуска.

– Сегодня? – Её интонация была удивлённой, однако на лице, мятом от недостатка сна, это не отразилось.

– Сегодня.

– Да, задержался он! – Антон поправлял галстук вот уже три минуты, и ему всё никак не удавалось пристроить его правильно. – Ушел почти на полтора года, не предупредив. Хорошо хоть у нас ЧП не случалось, а то…

– Да какие ЧП, ты что. Мы со всем прекрасно справляемся. За те два года пока мы делали Атто, он выложился на тысячу процентов, так что пусть ещё хоть год в отпуске сидит. Тесса с Оливией не дадут компании пойти ко дну, да? – Виктор подмигнул заспанной Тессе, которая этого даже не заметила.

– Вершина пирамиды и дно океана едва ли когда-нибудь встретятся. – Оливия, одетая в элегантное бежевое платье, возникла из под стола, держа в руках фломастер. – Ты вообще в курсе, сколько мы сейчас стоим?

– Нет, миледи. – Отозвался Антон, решив снять галстук и кинуть его на дно выдвижного ящика стола.

– Значит, ты тоже не слушаешь отчеты. А для кого я тогда их делаю?

– Для себя, Оли, - Николас сидел на низком мягком диване и потягивал из кружки минералку. – А где Лилет и Геор?

– Мы тут! – Отозвались доктор наук в области теоретической физики и профессор математики, игравшие в 3-D шахматы на втором этаже их павильона.

– Значит, все здесь. Ждем?..

Ждать не пришлось. Вскоре звоночек лифта двадцать второго этажа тихо брякнул, и сияющие серебром металлические двери разъехались в разные стороны. Передовой отдел разработчиков и два заместителя руководителя компании набрали воздух в легкие, чтобы поприветствовать вернувшегося, наконец-то, на свою должность начальника, но, когда двери лифта открылись, в павильоне повисла тишина.

– Что такие хмурые? – Улыбнулся во все зубы Андрэа.

– Ох ты ж… - Выдохнула Тесса, тот час проснувшись.

Перед ними стоял кто угодно, но только не Андрэа Уоллис. Этот человек не мог так выглядеть. И, тем более, никто на свете не мог заставить его покрасить волосы в его натуральный черный, который давным-давно вытеснила седина. А ещё он не может так улыбаться. Их Андрэа никогда никому не дарил такой доброй лучезарной улыбки, полной энергии, светящейся.

Уоллис почесал затылок, и на его руке блеснуло обручальное кольцо.

– С возвращением, женатик. – Николас не удосужился подняться с дивана, только поднял руку, в которой держал кружку с минералкой, как бы произнося немой тост.

– Аристар уже здесь?

– Да, да… он ожидает вас, мистер Уоллис. – Мей, секретарша, та самая «топ модель», к которой Нико подбивал клинья, не сводила глаз с экрана монитора и продолжала что-то печатать с немыслимой скоростью.

Андрэа пожал руку каждому, кому было не лень вставать с места, и в гробовой тишине отправился к себе в кабинет.