– Не беспокойтесь. А вот нам уже восемь месяцев, как обещали веялку. Получим ли мы ее хотя бы к следующей жатве?

– Я сделаю все от меня зависящее.

Автобус поехал дальше. Теперь было много свободных мест. Кохбас сел напротив Агари.

– Вы не очень устали? – спросил он.

– Нет. А долго нам еще ехать?

– Час, не больше.

На этом разговор закончился. Гитель и трое остальных заснули. Изредка доносился жалобный вой шакалов. Агарь уже слышала его на Ливане, когда по ночам каталась в автомобиле с юными кутилами Бейрута, которым шампанское разгоняло сон.

Ущелье то сужалось, то расширялось. По облачному небу, задевая за гребни гор, устало плелась луна. В течение долгого времени она не осветила ни одного дерева. Агарь невольно вспомнила горькие слова Грюнберга: «Прекрасна земля предков. Одни только голые камни».

Неужели он не преувеличивал? Впрочем, так ли это важно?

Разве не из холодного камня по повелению Моисея забил божественный ключ жизни?

Толчок. Автобус чуть не перевернулся, наехав на лежащую посередине дороги кучу камней. Шофер слез, яростно ругаясь.

– Что такое? – спросил Кохбас.

– Да то, что всегда. Булыжники валяются там, где им делать нечего!

– Помочь вам убрать их?

– Не стоит. Почти все уже сделано. Боюсь только, что испортилась машина. – Он действительно около часа провозился с мотором.

Агарь задремала. Автобус тронулся, и она внезапно проснулась.

Вскоре целый сноп света вырос в ночи.

– Наплуза, – прошептал, склонившись к ней, Кохбас. – Мы приближаемся.

Темной массой две горы встали по обе стороны дороги.

– Вот гора Геваль, – сказал Кохбас, указывая налево. – А напротив Геризим.

Достигнув первых городских домов, автомобиль замедлил ход.

– Стой!

Приказ был произнесен по-английски.

В свете фонарей был виден казавшийся огромным солдат, который стоял, расставив ноги, с ружьем наперевес.

Это был британский унтер-офицер. За ним во мраке слабо угадывался патруль.

Кохбас снова вылез.

Он о чем-то говорил с унтер-офицером.

Агарь, плохо знавшая английский язык, ухватила лишь обрывки их разговора.

Подняв ружье, сержант дал знак, что дорога свободна. Солдаты отошли. Грузовик мог продолжать свой путь.

– Что там такое было? – спросила Агарь.

– Ничего, – уклончиво ответил Кохбас.

– Но все же?

– Ерунда! Какие-то повесы запугали пассажиров проехавших ранее автомобилей, грозя их ограбить. Они же бросили на дорогу камни, на которые мы только что наехали. Такие вещи часто случаются даже в предместьях Парижа и Лондона. Во всяком случае, вы могли убедиться, как хорошо здесь работает полиция. Бдительность англичан достойна величайших похвал.

Агарь ничего не возразила. Она силилась разглядеть сквозь тьму заснувший город. Черная, непроглядная ночь царила кругом. Направо бледными тенями возвышались дома. Откуда-то доносился быстрый шепот ручья. Здесь, по крайней мере, была вода.

Вскоре опять потянулись поля. Исаак Кохбас вдруг взял Агарь за руку.

– «Колодезь Иакова». – Слова эти он произнес громко, почти торжественно.

Зашевелились пассажиры автобуса.

– Мы приехали, друзья мои.

Еще не совсем очнувшись, путники протирали глаза, стараясь разглядеть хоть что-нибудь.

– Куда приехали? Я ничего не вижу, – прошептала малютка Гитель, оперевшись на руку Агари.

– Мы опоздали, – пояснил Кохбас. – Уже около десяти часов. Все огни в колонии потушены. Тут рано ложатся. Дни заполнены тяжким трудом. Я дал приказ никогда меня не ждать. Впрочем, жилища начинаются только в пятистах метрах отсюда, вот если бы вы увидели их часов в восемь вечера, когда все отдыхают за чтением, когда все освещено и город похож на настоящий. Поглядите на дорогу, по которой мы приехали. Полгода назад, во время приезда к нам брата нашего, верховного комиссара сэра Герберта Самюэля, она была освещена двойным рядом разноцветных лампочек. У нас уже давно проведено электричество. В будни лампочки снимают, ибо еще очень отсталые местные бедуины разбивают их.

Автобус, повернув налево, катил по удивительно ровной дороге. Загорелся сначала один огонек, потом другой, третий. Автомобиль остановился.

– Выходим, – сказал Кохбас.

Все, кто был в автобусе, остановились у крепкой, защищенной двумя рядами колючей проволоки решетки. По другую сторону ее с остервенением лаяла собака.

Послышались шаги шедшего отворять человека.

– Добрый вечер, Самуил, – сказал Кохбас. – Вот и наши братья. Ничего нового со дня моего отъезда?

– Ничего. Думали, что вы раньше приедете.