Под взглядом Старика Акасия маленько напряглась и вздохнула. Я думал, сейчас она разразится речью, но девушка молчала. Только разглядывала Старика, явно сдерживаясь.

– Путник, веди отряд в душ и столовую, – через секунду сказал Старик. Казалось, ему все надоело. Он зашуршал бумагами на столе, притворяясь, будто не замечает, как мы помялись и, переглянувшись, двинулись к выходу. Вместе с Акасией.

Далеко она не ушла.

– Вы не член отряда, мисс Джонс. Сядьте.

Я успел заметить удивление и тревогу на лице девушки, когда она шагнула к стулу. Потом Джаи, выходивший последним, закрыл дверь.

– Видали? – прошептал Джей/О, когда мы благополучно выбрались в коридор. – Она перечила. И одолела его.

– Боюсь, такую оценку событий следует признать несколько преувеличенной, – пробормотал Джаи. – Хотя, вне всяких сомнений, факт беспрецедентный.

– И странный, – добавил Йозеф.

– Да, – кивнул Джаи. – Чрезвычайно странный.

Душ и еда после задания – невыразимый кайф. По возвращении из Промежутка чувствуешь себя каким-то чумазым – будто облепленным всем, что видел, слышал, осязал и обонял. Ну, словно в детском саду после урока рисования покатался в мусорном ведре. Кроме того, прыжки по измерениям всегда озадачивают желудок, поэтому в путешествие лучше отправляться натощак. В общем, ничто не сравнится с горячим душем и горячей едой, если вдобавок она приправлена поздравлениями с успешно выполненной работой.

Правда, нынче гарнир этот был не про нас. Однако душ и еда по-прежнему были великолепны, а наш столик привлекал всеобщее внимание, поскольку все уже знали, что мы кого-то с собой привезли.

Кого-то чужого.

Впервые на Базе появилась совершенно новая личность – не рыжая и с именем, не похожим на мое. Но это еще полбеды. Вся моя команда (пропади она пропадом!) величала новенькую моей подружкой, и я стал скандальной знаменитостью.

Нет, дело не в том, что в Промежутке романы запрещены. Их просто не заводят. Спросите, почему?

Потому что это нелепо.

Да, мы все с разных планет, из разных измерений и реальностей. Но мы настолько схожи, что любой роман уподобился бы шашням с кузиной. С кем-то, кого ты знаешь сто лет. С кем вы просто на одно лицо, и потому невозможно притворяться, будто вы не родственники.

И потом, у нас чересчур много дел. Вечно надо куда-то лететь, спасать миры, вербовать очередных кузенов и кузин. Может, кто-нибудь и не прочь завести интрижку, да всё некогда.

Однако эта новая девушка…

– Она и вправду не одна из нас? – в несчетный раз спросил кто-то, перебив чей-то вопрос о том, откуда она взялась. Вопросы летели, как лазерные лучи, огненные стрелы и плазменные стручки – и, как ни печально, почти все в меня.

– Зачем ты ее привез?

– Где ты ее нашел?

– Сколько ей лет?

– Откуда она?

Нескончаемые вопросы, и только на один у меня имелся ответ.

– Она вправду подружка Джои?

– Нет! – наконец рявкнул я, перекрывая хор вопросов. Возникла секундная передышка, и я успел добавить: – Она не моя подружка. Я с ней даже не знаком.

– Пока что, – нагло вставила Джо, и ответом ей стал всеобщий хохот, способный не то что мертвого поднять, а разбудить бинария, если бы те вообще умели спать. Щеки мои зарделись, точно у белки, объевшейся халапеньо. Я вгрызся в обогащенный витаминами белковый кекс, словно это был настоящий десерт.

Моя команда слишком уж веселилась.

Вопросы не иссякали: «Нельзя ли ее повидать?», «Надолго она к нам?», «Чего ей здесь понадобилось?». Почти на все это ответа у нас не было. Лишь в двух-трех случаях мы знали, что сказать, и я предоставил отвечать своим соратникам, а сам, приканчивая «десерт», вмешивался, лишь когда мое имя (которое, кстати, так и осталось «Джои») склоняли со словом «подружка». Время только-только перевалило за полдень, но я чувствовал, что не прочь вздремнуть. День выдался хлопотный: с утра на ногах, мотался по миру с двумя солнцами.

По дороге в казарму выяснилось, что вовсе не вся База сгрудилась у нашего столика. В коридорах тоже слонялся народ с вопросами, и я, несколько раз ответив «Не знаю» и «Она не моя подружка», стал сначала выглядывать из-за угла, прежде чем продолжить путь.

В голове наяривала музыкальная тема из фильма «Миссия невыполнима».

Дорога до каюты получилась в два раза дольше обычного, но зато я избежал очередных вопросов.

На пороге меня встретил Тони, менявший цвет от встревоженного красного до бежевого, означавшего замешательство. Мой приятель мутныш – если кто не знает, это аббревиатура МТНФЖ («многомерная, точно не установленная форма жизни»), – почти все время болтался в Промежутке, но изредка все-таки наведывался ко мне на Базу. В первые несколько раз он до смерти перепугал местных обитателей и его чуть не угрохали; после этого мутныш стал появляться прямо у меня в каюте и на люди показываться только со мной.

– Что случилось, Тони? – устало спросил я. Меня клонило в сон. – Тимми опять свалился в колодец?

– Ты назвал его «Тони»? Как мило. А кто такой Тимми?

Я даже не обернулся. Тони стал металлическим, и в нем я увидел свое искривленное отражение и Акасию Джонс, которая с книгой на коленях сидела в моем кресле.

Я вздохнул. Неужели этот день никогда не закончится?

Нет, в том, что я такая, есть свои преимущества.